raph>Вначале был Хаос, и Мрак, и Хмарь,
Тоскливые бездны Тартара.
Не видно Земли, не заметно Небес,
Но вот в глубине, в жалкой пазухе Мрака,
Возникло яйцо из круженья стихий,
Это Ночь возложила его, овевая
Своим соболиным плюмажем.
Десять минут до короткого замыкания
Привет, Джек! Сто лет не виделись! Позволь представить тебе нашего почетного гостя, профессора Филлариона Флегмонтовича Фофаноффа, на конце два «эф», разумеется. Мы зовем его «Фил». Фил, не хотите ли познакомиться с Джо Керром? Ой, простите, с Джеком Ротом. Он у нас большой специалист в области перекрестного оплодотворения идей, концепций, замыслов, ротации первичных импульсов воображения… ничего не соврал?
…В общем, это прекрасный парень!
– Очень приятно.
– Очень рад.
– Чудный, чудный херес сегодня подают!
– И в самом деле, хорош.
– Посмотрите-ка на Джоселин, не правда ли, она, хм… восхитительна?
– Разумеется, хотя, на мой вкус, слишком приодета. Один только этот непостижимый бант на плече!
– О, вы слишком придирчивы, моя дорогая!
– Простите мне мою расхлябанность, старина, но я только что начал читать ваш трактат, хотя уже чертовски, чертовски впечатлен. Вы замечательно подчеркнули значение согласных, и я с вами абсолютно согласен. Гласные не привносят в текст национальной энергии.
– Подлейте-ка мне еще этого восхитительного напитка. А кто эта девица в лиловом?
– Видите эту французскую пару, всю в вельвете? Вот уж всамделишный шик Левого берега Сены!
– Говорят, они только что прибыли из континентального Китая…
– Как? Уйти из Вэ-Вэ и поступить в Эл-Эл-Эл? Никого не нашлось, чтобы ее отговорить?
– Внимание, братцы, кое-что новенькое из Белого дома. Последний советский анекдот.
– Поосторожней с советскими анекдотами. Тут где-то ходит советский советник по садовым культурам.
– Простите, джентльмены, я как раз и есть советник советского посольства по садовым культурам.
– У-у-п-с! А не расскажете ли вы нам, господин советник, о колхозных плантациях мака?
– Не можете ли вы мне сказать, Генри, кто этот трехсотфунтовый толстяк, такой приветливый и симпатичный?
– Да это же почетный гость сегодняшнего вечера, мой старый кореш времен Московской траншейной войны, Филларион Фофанофф, два «эф» на конце, разумеется.
– Уши не изменяют мне? Профессор Фофанофф во плоти?
– Да еще в какой плоти! Зовите его Фил, Раджа. Фил, знакомься, Раджа Саванг, давний друг нашего института.
– Сахару или молока?
– Ни того, ни другого.
– Виски или херес?
– И то, и другое.
– Вот типичный ответ нашего доброго старого Фила. Добрый, старый Фил! Первая птичка гласности!
– И все-таки, советская хохма…
– Внимание, советская хохма в японской интерпретации!
– Ваше Превосходительство, почему у вас такие красные губы?
– Простите, Хуссако-сан, но вы опять чертовски неуместны!
– Хелло, Ксан Вьен! Я – Пэтси! Диззихэд говорил мне о вас. Похоже, что мы копаем одну и ту же шахту, не так ли?
– Что происходит в конце концов? Мне сказали, что этот вездесущий аргентинчж должен меня сегодня провожать, а он весь вечер крутится вокруг Ксана!
– Вы должны его простить, моя дорогая, профессиональные интересы. Где еще найдет он человека, что разделяет его взгляды на стратегическое исследование вечной мерзлоты.
– Мисс Янгблэддер, давайте говорить о деле. Вы же не будете отрицать, что уровень участия женщин в наших пополуденных дискуссиях стабильно повышается!
– Третьего дня, сэр, я наблюдала, как вы катались на коньках. Никогда раньше не видела таких подвижных слонов.
– О, тысяча благодарностей, мадам! Вряд ли вы найдете человека, более восприимчивого к лести, чем я.
– Вы польщены тем, что вас назвали слоном, сэр?
– Ну, не очень, мадам, но зато упоминание о подвижности… И кроме того, там, в Москве, а именно в Кривоарбатском переулке, я был известен
