чуть озорная улыбка. Даже обидно: вроде инопланетянин, а так на человека похож, что даже изучать его стыдно.
– Какой язык, такие и правила. Флиберийские имена не сокращаются, но я слышал, что это в ходу в некоторых мирах. Правда, до сих пор никому не приходило в голову звать меня Римом, и я убей не понимаю, как из Александры получается Саша.
– Скажи что-нибудь по-флиберийски, – заинтересовалась я.
Вообще-то я предполагала, что транслятор переводит любые языки, но благодаря Финику убедилась, что это не так. Наверное, в среде инопланетян, как и на Земле, есть какой-то язык международного общения, на который и настроен мой переводчик.
– Уже говорил. Когда в первый раз заходил, а ты от меня за подушкой пряталась.
Я невольно покраснела и попыталась вспомнить, что же он там такое сказал.
– Что-то про хурму было, да? Ахурм!
– Akharma, – с укором поправил Рим. – Это значит «спокойно».
– Давай что-нибудь подлиннее. Хочу понять, насколько должен быть легким язык, если вы отказываетесь его упрощать.
– N’athi terha itha t’arri, – поразмыслив, выдал Рим, и я заподозрила его в сокрытии дополнительно органа в горле, позволяющего с легкостью воспроизводить столько оттенков чахоточных спазмов. Да это еще хуже, чем название экзоскелета!
Сюрпризом стало то, что Кип не только слету расшифровал сей ужас, но и гаденько над ним захихикал.
– Что ты такое сказал?
– Да так, флиберийская пословица.
Кип рассмеялся вторично, и я решила не портить себе нервы дознанием, пока не выяснилось, что пословица нецензурная, да еще каким-нибудь боком касается меня.
– Как ты еще горло не выплюнул с такими звуками!
Рим неопределенно пожал плечами.
– Бывает и похуже. Финик уже год над какой-то табличкой бьется, все никак перевести не может.
– А Земля и на твоем языке так же называется? Как так совпало?
Рим непонимающе нахмурился, но быстро сообразил, к чему я веду.
– Переводчик работает с подбором аналогий. На всегалактическом слово может звучать как угодно. Анализатор подберет нужный синоним из тех слов, что знакомы тебе, и ты услышишь именно его.
– Почему же тогда он не перевел названия корабля и твоей планеты?
– Ну, во-первых, это флиберийские слова, он с ними не работает. А во-вторых, вряд ли в твоей голове есть ассоциация, подходящая для планеты, которую ты даже не видела.
Мы обошли балкон мостовой палубы и снова оказались возле черного круга. Я забежала в него первой, опасаясь, что подлый флибериец снова бросит меня у этой штуки. Силовое поле немедленно провисло, но не настолько, чтобы дать упасть.
– Крутанись, – подсказал Рим.
Я последовала совету и ухнула вниз с чувством, что оставила наверху свой желудок. Как же плохо без обыкновенных, милых, привычных лестниц! И чем, интересно, инопланетянам не угодили лифты?! Встал в кабинку, кнопочку нажал, плавно спустился – красота!
