как?
– Не пришла сегодня. Действует, что ли?
Витька пожал плечами.
– Она раньше пропускала?
– Никогда.
– Значит, действует. Будем продолжать?
Сомёнкова задумалась буквально на мгновение, сомнения, отметил Круглов, сомнения, а через секунду она ответила:
– А как же.
– Тогда…
Он вдруг понял, что совершенно забыл про свой план. Он его придумал быстро, за несколько секунд, и так же быстро забыл при уколе.
– Что мне еще сделать? – спросила Аня. – Слепить чучелко из воска, приклеить к его башке Любкин волос и нашпиговать раскаленными иглами? Так?
– Лучше по-простому – волчью яму. Чего с вуду возиться, это далеко не всегда эффективно…
– Волчью яму я уже пробовала, – ответила Сомёнкова. – Не получилось, у Любки волчье же чутье, не попалась.
– В тебе проснулось чувство юмора, – усмехнулся Круглов. – Это хорошо. Может, не надо дальше-то?
– Надо, – твердо сказала девушка. – Надо.
– Как знаешь. Твой следующий шаг… Начинай ей звонить.
– Звонить?
– Угу, – подтвердил Витька. – Только так. И не иначе.
– Почему звонок?
– Тут все просто. Во-первых, звонок – это всегда неожиданность, что само по себе чертовски пугает. Во-вторых, звонок – это как крик козодоя. Ты знаешь, кто такой козодой?
– Он кричит… – с неуверенностью ответила Сомёнкова.
– Верное замечание.
Круглов почувствовал, что ему нравится в компании с Аней. Она… С ней как-то спокойнее. И чувствует он себя увереннее.
– А почему он так называется, знаешь?
– Коз доит? – спросила Сомёнкова.
– Наверное… А знаешь, когда под окном завывает козодой, что это значит?
– Смерть, наверное, – предположила она.
– И смерть, конечно, тоже. Смерть, болезни, неудачи… Сейчас в городе козодоя трудно встретить, поэтому его место занимает звонок. Звенит звонок – и человек внутренне вздрагивает.
– Значит, звонок… – Она достала телефон. – И что мне говорить?
– Ничего. Больше всего пугает неизвестность. Если ты скажешь хоть слово – весь эффект пропадет. Ну, и звонить надо, разумеется, не с мобильника и не с домашнего телефона, а с уличного. По карточке. Или еще лучше из кафе – заходишь в кафе и звонишь.
– Точно ничего говорить не надо? – ухмыльнулась Аня. – Типа – «семь дней» и тому подобное?
– Такие шутки были в ходу десять лет назад, – зевнул Круглов. – Сейчас никто уже так не пугает. Звонишь – молчишь. Звонишь два раза, не больше и не меньше. Все понятно?
– Да.
– Ладно, я пошел, – улыбнулся он.
– И все? – удивилась Сомёнкова.
– А что?
– Нет, ничего. Ты про звонки мог и по телефону сказать, между прочим, я с тренировки отпросилась.
–
