огляделся. А где ребята? Ведь было сказано: собраться у входа. Максим нерешительно шагнул к тете с наганом.
– Извините, пожалуйста. Здесь ребята должны были собраться, чтобы выступать. Вы не знаете?
Тетя обернулась и расплылась в улыбке:
– Еще один! Глянь, какой ладненький. Знаю, знаю, собираются. Велено сразу пропускать, чтоб не ждали. А то некоторые, вроде как ты, раздетые прискакали. Прозяб небось?
Вот тебе и на! Максим и думать забыл про холод. На улице настоящее летнее утро, даже ветерок и тот не холодит.
– Проходи, проходи, чижик, – сказала тетя и слегка отодвинулась. Максим скользнул было в щель между ее круглым боком и дверным косяком. И остановился. Рядом с собой, в небывалой близости, увидал он опять тугую кобуру с торчащей рукояткой.
– А он заряженный? – уважительным шепотом спросил Максим и поднял на тетю серьезные глаза. (Потрогать бы хоть пальчиком! Но нельзя, конечно.)
– Заряженный, – со вздохом сказала тетя. – Если не заряженный, чего тогда таскать зря тяжесть-то?
– А боевыми или холостыми?
Тетя-вахтер опять улыбнулась.
– Холостыми стреляют, когда кино снимают. А у меня пост.
– Это если шпионы полезут? – догадался Максим. Потому что в самом деле, если пролезут диверсанты да рванут телебашню, сколько железа посыплется на соседние кварталы! Все дома порасшибает!
– У меня не пролезут, – успокоила тетя и погладила кобуру. – У меня даже таракан не пролезет, не то что шпион. А хорошим людям – всегда пожалуйста… Ну, беги в дом, грейся, а то вон коленки-то синие…
– Вовсе не синие, – снисходительно объяснил Максим. – Это немного смола прилипла от щепки.
И он запрыгал через двор на одной ноге, а вторую поднял, чтобы помусоленным пальцем оттереть пятнышки смолы. А потом не стал. Все равно сразу не ототрешь. Да смола ведь и не грязь. Ею даже, говорят, ревматизм лечат…
В вестибюле студии было уже полным-полно народа. И девчонки из хореографической группы, и длинноволосые, как Андрей, парни из старшего хора, и ребята из оркестра – с большими футлярами, где лежат всякие инструменты. И конечно, народ из «Крылышек».
Мама была права: большинство пришли в плащах, куртках или спортивных костюмах. Но Максим тоже был немножко прав: кое-кто заявился так же, как и он, – не побоялись, что озябнут. И не только ребята из «Крылышек». Вон прислонился к стенке круглолицый сероглазый мальчишка в такой же, как Максимкина, форме, только не в вишневой, а зеленовато-голубой. Значит, из музыкантов.
Небольшой, не старше Максима, а играет в оркестре! Интересно, на каком инструменте? Может, спросить? Нет, неловко почему-то.
Хотел Максим побежать к своим, из хора, но увидел, что мальчик-музыкант смотрит на него. Потом оттолкнулся от стенки, подошел к Максиму, голову набок наклонил и спросил:
– Тебя как зовут?
Глаза
