том, что он намеренно привел королеву не в то место, не встает. Он просто был человеком, привыкшим исполнять приказы, который оказался на незнакомой улице ночью с женщиной, которая кидается на проезжающие экипажи и имеет удивительную способность потеряться в нескольких метрах от собственного дома; более того, с женщиной, которой ввиду своего высокого положения могло не понравиться, когда ей противоречат.
Вполне возможно, что королева упрекнула своего сопровождающего в некомпетентности. Она могла даже предлагать ему способы подготовки к путешествию длиной менее пятисот метров. На кону стояли не только ее собственная жизнь, но и жизнь ее детей и мужа, не говоря уже о будущем цивилизованной Европы.
Промах господина де Мальдена, который состоял в том, что он не взял карту или не изучил ее заранее, является, наверное, не таким достойным порицания, каким он показался генералу де Буийе, когда тот писал свои воспоминания и возмущался «немыслимым невежеством» телохранителя королевы. (Он был слишком вежлив, чтобы критиковать саму королеву.) Но чтобы точно объяснить, как господин де Мальден сумел заблудиться, потребуется длительный экскурс в историю, которая сама по себе является долгим отступлением. Достаточно сказать (все же краткого отступления, в конце концов, не избежать), что господин де Мальден был человеком своего времени: он мог следовать велениям Разума, но он мог искать просвещения только там, куда Разум пролил свет.
В 1791 г. в Париже не было хороших карт города. Существовала одна или две красиво выгравированные карты, на которых были показаны улицы в надлежащих пропорциях. Эти карты были известны армейским офицерам, библиотекарям, королям и богатым коллекционерам; и немногие извлекали из них практическую пользу. Чужестранцам обычно советовали взобраться на какой-нибудь памятник, если они хотели, чтобы у них сложилось впечатление от города в целом. На грубых планах, которые продавали книготорговцы, было показано приблизительное местонахождение главных достопримечательностей и проспектов, но мало что еще. Карта должна была быть комплиментом городу, а не грубой демонстрацией его средневековых извилистых улочек и тупиков. На карте Куантеро «Париж сегодня» (1798) старательно пропущены все маленькие улицы, «так как иначе карта представляла бы собой настоящий хаос».
Жители Парижа, включая Марию-Антуанетту, неплохо обходились и без карты с тех времен, когда город был ограничен островом. Большинство людей никогда не покидали своего квартала, а для тех, кто выезжал за пределы города, существовали фиакры. «Парижане, – сказал Луи-Себастьян Мерсье, – берут фиакры даже для самой короткой поездки». Это можно было отнести как на счет здравого смысла, так и на счет лени. «Даже жители столицы не могут похвастаться знанием ее улиц», как было отмечено в энциклопедии «Лярус» в 1874 г. Знания топографии самих возниц фиакров представляют собой загадку. Во все века в правилах, относящихся к наемным фиакрам, нет ни одного упоминания о необходимости знать улицы. Есть сотни
