так называемых «интеллектуалок», за каждую из них на аукционе могли выложить от десяти до тридцати тысяч золотых монет.
Там между клетками узниц было намного оживленнее. При свете фонарей и факелов опытные купцы и посредники присматривались к «товару», заранее договаривались с невольницами, предлагая работу учителей, знахарей, учителей танцев и пения, красиво одевать, хорошо кормить.
Большинство невольниц сидели в клетках с выражением тупой покорности на красивых лицах.
Перед клеткой, где держали смуглую красавицу-еврейку с диким взглядом, вертелся жирный самодовольный купец. Виски его были белы, на голове круглая проплешина. Он уговаривал красавицу продемонстрировать свои прелести. Но та, дико вращая белками глаз, отворачивалась от него. Тогда купец наклонился, порываясь приподнять подол ее туники. Но, едва он успел коснуться красавицы, она огрела его такой звонкой пощечиной, что самодовольный нахал под общий смех присутствующих откатился назад.
Он стал грозиться, поглаживая щеку:
– Так ты решила «отблагодарить» своего будущего благодетеля? Хорошо, красавица. Не пройдет и десяти часов, как ты будешь визжать подо мной, прося прощения!
Девушка презрительно отвернулась от него.
Темная ночь многим невольницам, прошедшим не один круг ада, казалась краткой. Другим, готовящимся к первому своему аукциону, ночь казалась нескончаемой. Одни пленницы, рабыни умоляли Всевышнего, чтобы ночь никогда не заканчивалась. Другие нетерпеливо просили быстрого наступления дня и решения их судьбы.
Вот забрезжил рассвет. Со всех концов города голоса начали подавать ослы. Верблюды, приподнимаемые хозяевами с колен, недовольно заревели. Во дворах залаяли собаки. С минаретов мечетей послышались мелодичные голоса азанчи, созывающие правоверных мусульман на утреннюю молитву. А где-то на соборах зазвонили колокола.
На невольничий рынок столицы, кроме своих купцов, прибывали купцы из многих дальних стран. Местные купцы-ассирийцы, чтобы выделиться в пестрой толпе чужих купцов, одевались по-особому. Как эти купцы, были одеты и все посредники Абрама. У них были льняные, до пят туники. Сверху были надеты шерстяные туники, поверх них на плечи были накинуты белые плащи. На ногах у всех были кожаные сандалии. Лица они не брили. Головы были обвязаны чалмами, тела умащены благовониями. Каждый купец на большой палец левой руки надел перстень с печатью. На запястьях рук, щиколотках ног колыхались золотые браслеты. Купец-ассириец, чтобы выделиться, в руке держал специальную трость. А на трости как знак отличия вырезаны особые вензеля: яблоко, роза, лилия, орел. Этим купцы столицы Ашшура отличались от всех остальных купцов на аукционе.
Почти вся публика, прибывающая на аукцион, толпилось около палаток Арабелы, Шахри-Зады, Хавы. Чтобы слепая толпа в безумном восторге не хлынула к своим кумирам, не разнесла их площадки, организаторы аукцион их лица, как и лица остальных невольниц из той партии,
