за ним обратно в Питер ой как не хочется, мы только начали входить во вкус горячего ереванского августа; горожане жалуются на жару, а мы так соскучились по солнцу в чистом небе, где неистребимая голубизна поглощает любое невпопад забредшее в эти края облачко. Гуляй себе в легких платьицах, сарафанчиках, майках с шортами, наслаждайся теплом сутки напролет. Ночью можно в обнимку заснуть обнаженными после любовных ласк, не опасаясь, что влажная кожа остынет в теряющем напряжение воздухе.
От этих мыслей мне хочется завыть. Мой парень тем временем окончательно увяз в раздумьях, – неужели найдет какой-то выход?
– Надо обзвонить все гостиницы, – жестко постановляет он. – Если повезет, перехватим Даниила здесь, а нет, так в Питере он от меня не уйдет!
Вот это да! Не сойти мне с этого места, если в нем сейчас не проснулся его дед. Глаза так и полыхнули холодом. Однажды мне довелось видеть его таким – когда дрался на набережной Фонтанки с хулиганами. Скажу, что Даньке сильно не повезло: рука у Женечки тяжелая, помню, как валил наземь тех амбалов с одного удара. Конечно, рукоприкладства лучше не допускать, но я бы и сама набила Даньке физиономию с превеликим удовольствием.
Весь следующий день посвящен поискам. Я звоню в Петербург, своему редактору. Как я и предполагала, Даниила нет в городе, он якобы взял неделю отпуска и отбыл на остров Пхукет. Судя по всему, выбрал то, о чем потом легче врать, так как ездил в Таиланд год назад.
– Жаль, не на остров Комодо, – бурчу в трубку. – Была бы надежда, что его сожрут вараны.
– Что ты сказала, Катенька? – удивленно переспрашивает редактор.
– Так, ничего, мечты вслух.
Не могу же я пока утверждать, что Данька в Ереване. Не пойман – не вор. Как бы ни была я уверена в его причастности к краже, надо поймать негодяя за руку.
Аршак старается для нас: с утра прибывают его друзья, все строго одеты – в рубашки, брюки, закрытые туфли; меня удивляет такая манера ереванцев одеваться в сорокаградусную жару – даже в то время, когда они не на работе.
Парни рассаживаются за круглым столом в саду и по-деловому обсуждают план действий. Женя тоже принимает участие в разговоре. Ребята из вежливости стараются говорить по-русски, и, надо признать, не у всех это хорошо получается. Иногда они увлекаются и переходят на родной язык, так им намного легче, говорят громко, эмоционально, энергично жестикулируя.
Бабушка тоже не скучает, к ней пришла подруга из соседнего дома, Арев-тати, так ее все зовут – «тати» означает «бабушка», – старушке поменьше лет, чем бабе Насте, всего-то восемьдесят два, она подслеповата, ходит с палкой и много курит. За то время, что я здесь, без сигаретки ее не видела. Самое удивительное, что в доме у нее одни некурящие – сын, невестка и даже взрослые внуки, но все молчат из уважения к старости. В Армении почтительно относятся к старшим.
Арев-тати располагается рядом с нашей бабушкой за садовым столиком и начинает обстоятельно пересказывать утреннюю программу о здоровье, нещадно пыхтя сигаретой.
