вкусного варева.
От этого зрелища и запаха у меня текут слюнки, думаю, то же самое испытывает Женя. Молчун мой пока вопросов не задает, осматривается с видом человека, попавшего в незнакомое место.
Из дверей выбегает тетя Лия, обнимает меня, целует, знакомится с Женей, что-то квохчет, куда-то меня тащит, машет на нас руками, когда я спрашиваю о бабушке:
– Позже, позже, она недавно заснула, ждала-ждала и уморилась, пусть поспит, успеешь с ней наговориться. Аршак-джан, отнеси чемоданы наверх и гостей проводи.
Нам предоставляют возможность обосноваться в двух комнатках под крышей, переодеться, умыться, потом мы снова спускаемся вниз.
– Бабуля проснулась, – сообщает тетя Лия. – Хочет вас видеть. Только вы с ней поосторожнее, приболела она у нас, стара мать стала, в чем только душа держится.
Бабушка сидит в кресле-каталке; не то чтобы она не могла ходить, но иногда ей так удобнее, особенно в минуты слабости или нездоровья.
Она протягивает ко мне руки, но смотрит на Женю, пока мы с ней обнимаемся.
– Это он? Да, вижу, что он. Похож на Кирилла. Какое счастье, что природа хранит черты давно умершего человека, не дает ему исчезнуть бесследно. Знаешь, детка, я всегда чувствовала, что во мне живут мои родители. Это трудно объяснить, и это ощущаешь только после их смерти.
Я тихонько подталкиваю Женю к бабушке, он садится на стул рядом с ней.
– Спасибо, что приехал, сынок. Ты для меня как доказательство жизни. Я так рада тебя видеть! В старости прошлое становится ярким и навязчивым, всплывают даже незначительные детали. А что было вчера – не помню. – Она смеется и кладет сухую ладошку на Женино запястье.
И он накрывает ее своей рукой!
Я-то думала, что ему неловко, что он боится разговора, что тема ему все еще неприятна… А теперь представьте картинку: молодой здоровый мужчина, кровь с молоком, и маленькая старушка – лицом к лицу, взявшись за руки, с улыбкой, предназначенной друг другу; они как будто на миг остались одни и, готова поклясться, понимают что-то мне и другим недоступное, известное только им двоим, словно появился у них сразу тайный сговор.
Нас приглашают к столу. Тетя Лия выносит глубокое блюдо с аджап-сандалом, тем самым, что распространял нестерпимый для желудка аромат, сам вид его – настоящий праздник для гурмана. Я запускаю ложку в маслянистую жаркую смесь печеных овощей, мяса, зелени, лука и первым делом накладываю побольше Жене. Он следит за половником, смотрит на растущую горку в своей тарелке и меня не останавливает. Когда мужчина долго живет один и не знает домашней кухни, такой взгляд несложно объяснить.
Только вечером нам удается наконец поговорить с бабушкой по интересующему вопросу.
– Много рассказывать не буду, – говорит она, – дам вам свои тетради, почитайте. Но прежде хочу сказать тебе, Женя, ты дедушку своего строго не суди. Времена были тогда тяжелые,
