и имелась дверь, то она исчезла, оставив только черное зияющее отверстие. Перед ним были навалены груды камней.
– Похоже, кто-то выбил дверь, – сказала Фостер.
– Мы не сможем на нем лететь, пока не залатаем, – добавил Хейст.
– Лететь, – рассмеялся Микс. – Ты совсем из ума выжил, Хейст? Эта штука мертва так же, как твоя половая жизнь. Без источника питания мы не сможем ее с поверхности поднять, не говоря уж о развитии нужной стартовой скорости.
– Как думаете, что мы тут найдем? – выдохнула Фостер.
– Что-нибудь крупное, – Марлоу посмотрел на нее и улыбнулся. – Что ж, пошли внутрь.
Осторожно перебравшись через обломки, они помедлили на границе темноты. Казалось, она поглощает свет фонарей. Впрочем, через секунду Марлоу перешагнул порог, а остальные последовали за ним. Проем вел в длинный извилистый коридор с округлым потолком. Стены были ребристыми – ряды вертикальных выступающих гребней вызывали ассоциации со скелетом.
– Осторожнее, – предупредила Фостер, зайдя внутрь. – Тут трубы повсюду.
Пока она это говорила, Микс едва не споткнулся об одну из них.
– Черт! Кто это строил?
– Кто-то, кто никогда не предполагал, что тут будут ходить без приглашения, – ответила Фостер. – Планировка тоже странная – везде какие-то трубы. – Она огляделась по сторонам. – Вероятно, это был какой-то технический люк.
– На фига тогда делать так сложно? – в голосе Микса звучали сомнения. – Что, они не проводят обслуживание?
– Может, у них этим дроны занимаются?
Идя дальше, они аккуратно обходили цилиндрические трубы, проложенные в полу. Никто не хотел рисковать вывихнуть лодыжку или еще чем похуже. Но через некоторое время Марлоу начал гадать, не состоит ли весь чертов корабль из бесконечной серии служебных коридоров.
– Впереди проем, – сказала Фостер.
– Давно пора, – пробормотал Марлоу. Его жена и Хейст шли впереди, закрывая ему обзор.
– О боже мой! – произнесла Фостер.
– Вот дерьмо! – в то же время воскликнул Хейст.
А Микс издал какой-то булькающий звук.
И все они стояли на дороге. Марлоу зарычал и протиснулся вперед, чтобы тоже увидеть, что же их так впечатлило. И замер на месте, лишившись дара речи.
Большую часть своей жизни Марлоу провел в замкнутом пространстве кораблей, где простор являлся роскошью. Даже на Земле просторными были только арены, склады и тому подобное. У людей не было прав на такую роскошь. В результате, он привык к ограниченному пространству – обычно тесному – и умел им пользоваться. И для него это было нормой. Потому сейчас, когда он встал в дверном проеме, по его спине пробежали мурашки.
Тускло освещенный зал перед ними был настолько огромен, что Марлоу затруднялся определить его размеры. Темные серые ребра и повторяющиеся очертания придавали ему сходство с внутренностями огромного организма, что только
