да в той или иной мере находят свое место в русских и польских изданиях. Некоторые из них появляются в литературных обработках или вплетаются в художественную ткань произведений известных и малоизвестных писателей – белорусских, русских и польских.
Польский поэт Адам Мицкевич (1798–1855), родившийся на Новогрудчине, воплотил в высокой поэтической форме многие крестьянские поверья, обычаи и легенды. Например, в поэме «Свитезянка» он воссоздает давнее народное предание. Стоял среди лесов красивый город. Мирно в нем жили горожане. Но напал на город враг, уничтожил всех его защитников-мужчин, тогда женщины, чтобы не дать посторонним завладеть родным городом, затопили его в озере…
На материале белорусских легенд и преданий возникают произведения и в прозе. Среди них: «Шляхтич Завальня, или Беларусь в фантастических рассказах» Яна Барщевского (1794–1851). На берегу большого озера Нещердо, что на Витебщине, стоит усадьба. Зимой, когда озеро замерзает, через него прокладывают санный путь. И каждый путник может попросить пристанища у гостеприимного хозяина усадьбы, шляхтича Завальни. Когда случается буря или ненастье, Завальня зажигает на окне свечу, чтобы указать замерзшему и уставшему путнику путь к дому, к теплу. В качестве платы хозяин просит лишь рассказать интересную историю.
В 50-70-х гг. XIX в. белорусские легенды и предания все чаще появляются в общих этнографических и краеведческих описаниях отдельных местностей Беларуси. Здесь нужно отметить заметки П.М. Шпилевского («Об основании Минска», «Курган около Заславля»), К. Тышкевича («Литовский камень», «Приветственный порог»), С.В. Максимова («Как возникло Кобылье болото», «Светлое озеро»).
К сожалению, почти все легенды и предания публиковались еще не в настоящих записях, то есть не в аутентичных текстах, a в пересказах. В этом проявилось, видимо, отношение тогдашних собирателей народного творчества к легендам как к произведениям второстепенным, не имеющих таких художественных достоинств, как другие жанры фольклора.
Только в 80-х гг. XIX в., с выходом в свет классических фольклорно-этнографических сборников Е.Р. Романова, П.В. Шейна, М. Федоровского и позже В.М. Добровольского, раскрылось богатство сказочного эпоса и других видов народной прозы белорусов. Все эти авторы-составители были хорошими знатоками белорусского народного творчества. Появились и первые точные фольклорные записи легенд и преданий.
В последнее десятилетие XIX в. обращение к народным изустным рассказам стало заметным явлением. Наибольшее количество преданий о курганах, городищах, урочищах поместил в работе «Белорусские древности» историк-краевед А.Н. Сементовский, о мифологических персонажах («Из области верований и сказаний белорусов») – П.П. Демидович. «Простонародные приметы и поверья, суеверные обряды и обычаи, легендарные сказания о лицах и местах» собрал в Витебской Белоруссии Н.Я. Никифоровский. Определенную дань этой «моде» отдал и белорусский этнограф А.Е. Богданович, создав на основе народных устных преданий классический труд «Пережитки древнего миросозерцания у белорусов».
В начале XX в. и в предреволюционные годы белорусские легенды в записях появляются в лучших русских и польских фольклорно-этнографических изданиях того времени. Выходят они и отдельными книгами. Например, легенды о Боге, святых, народных верованиях и др. в сборнике А.К. Сержпутовского «Сказки и рассказы белорусов-полешуков».
В советское время дело собирательства и публикации белорусских народных легенд и преданий продвигалось мало. Несколько активизировалось оно только в 70-80-х гг. ушедшего века в связи с подготовкой многотомного академического издания белорусского фольклора. Основным источником для нашей книги послужили из этого собрания «Легенды і паданні» (1983) (сост. М.Я. Гринблат и А.И. Гурский; редактор тома А.С. Федосюк, переводы тестов на русский язык и художественная обработка Н. Бунько, И. Кузнецова, И. Саверченко и др.).
О сотворении мира и земли
Бог и его противник
Когда-то Господь ходил по воздуху. Видит – пузырь висит, и в пузыре кто-то пищит. Господь спрашивает:
– Кто ты такой, почему пищишь в пузыре?
А он говорит:
– Бог!
– А кто же я?
– А ты, – говорит, – над богами бог.
– Ну, если я над богами бог… – взял Бог и разодрал пузырь.
Вышел оттуда черт и идет рядом с ним.
Говорит Господь:
– Как бы нам с тобой земли отыскать? Потому что хоть нам и без земли жить можно, а по-настоящему так жить нельзя. Есть, – говорит, – в океанской бездне земля – иди и достань ее оттуда: ты это сможешь сделать.
Ну, тот полез, взял земли в руки и еще попрятал в рот; и ту, что из рук, Богу отдал, а ту затаил от Бога.
Потом Господь говорит:
– Ну, мы эту землицу
