с выбором, выбрала его после того, как он на деревенских посиделках отлупил деревянной лавкой целую кодлу пришедших озорничать парней из соседской деревни.
То, что мне удалось в свое время выспросить у скупо рассказывавшего деда, запомнилось. Получилось отрывочно и не очень точно – дед-то мне называл и деревни, и части, и фамилии генералов и другого начальства, фамилии товарищей. Он все это отлично помнил. Забывал то, что было час назад, а то, что было тогда, помнил точно и не путался.
В финскую войну дед служил в зенитно-пулеметной роте. Это счетверенные станковые пулеметы «максим» на тяжеленной тумбе, установленные в кузовах грузовиков.
Работы было много, боев мало. У финнов было негусто самолетов, летали они редко.
Финская армия дралась за свою землю свирепо, и потери в нашей пехоте, штурмовавшей линию Маннергейма, были серьезны. Деду запомнились наши подбитые танки, особенно многобашенные монстры. Дырочка в броне маленькая, а танк сгорел, люки закрыты и горелым мясом пахнет вместе с горелой резиной. Или – если не горелый – под танком и на броне кровь студнем…
Выбили финнов из деревни. Танки по улицам ездят спокойно, а пехотинцев тут же расстреливают не пойми откуда. Прибыло начальство. Распорядилось. Пришли огнеметные танки – маленькие, с длинным стволом, на конце которого горел шмат пакли – от этого огня вспыхивала струя горючей жидкости. Сожгли дома. Оказалось, что стрельба велась из подвалов, переоборудованных в доты. Саперы эти подвалы подорвали практически без потерь – вместе с их гарнизонами. Ходили слухи, что у финнов воюют и женщины.
Мои руки автоматически раскладывают по увесистой сумке бинты и медикаменты. Это никак не мешает вспоминать.
Дед ни разу среди мертвых финнов женщин не видел, но эту точку зрения разделял уверенно. Ему надо было с приятелем перейти открытое пространство между двумя рощицами – на виду у финнов. Решили дернуть на авось – обходить больно не хотелось. Только вышли с того края, из кустов, куда они направлялись, им кричат: «Не ходите здесь! Снайпер стреляет!» И хлоп – выстрел. Мимо!
Дед и его приятель пустились бегом. Еще выстрел – и еще мимо.
Дед был твердо уверен – женщина стреляла, потому и промазала. Мужик двух дурней ленивых не упустил бы. Усмехаюсь про себя. Тогда это было совершенно нормально, сейчас его выводы окрестили бы сексизмом.
Колонну грузовиков вечером обстреляли из засады. Ответ получился внушительный, финны его явно не ожидали: видно, приняли боевые машины за обозные, вот и напоролись. Огонь из счетверенных-то сильное впечатление производит. Один пулемет, не напрягаясь, делает триста выстрелов в минуту, а тут вчетвером с одной только машины – тысячу двести пуль в минуту, да и машина не одна. Колонна остановилась. Потом собрались и прочесали опушку. Нашли какие-то финские шмотки и брошенный автомат «суоми» с круглым диском.
Боец, который на гражданке был часовщиком, взялся его разобрать. Разобрал-то его быстро,
