волнах, прежде заполняющего собой практически всё небо.
Первым пришёл в себя Туч:
– Смотрите, да он ведь сейчас разобьётся об наш утёс!
– Ой, – только и смогла воскликнуть Иголка, закрыв лицо руками. Кроша прижался к ней, и сильно зажмурился, но буквально каждую секунду открывал глаза, но тут же опять зажмуривался.
Корабль же, из последних сил державшейся в воздухе, коптя чёрным, тяжёлым дымом, медленно приближался к каменной скале – утёсу, на котором находились домовята, и высоты его полёта было явно недостаточно, чтобы преодолеть препятствие – так низко над океаном он был. Формами своими он напоминал большую ладью с низкими, расширяющимися бортами, высоким носом и кормой, и белоснежным квадратным парусом.
Туч бросился к краю так резво, что едва успел остановиться перед самым обрывом. Он хотел, размахивая руками, подать знаки, предупредить того, кто управляет кораблём, чтобы он облетел утёс стороной. Когда же маленький домовёнок добежал до границы, где твёрдый камень обрывается вниз, он случайно посмотрел себе под ноги и увидел, как океан теряет своё спокойствие и с рокочущим шумом разбивается об острые скалы где-то там, далеко под ним. Вид бурлящей пены, с высоты, подействовал на Тучку очень болезненно. Он зашатался.
– Осторожно! – выдохнули одновременно Кроша и Иголка, и кинулись к Тучу, опасно наклонившемуся в сторону обрыва, точно его тянула туда неведомая сила.
Иголка знала, как Тучка боится высоты, ведь на мельнице, в тот единственный раз, когда они забрались на самую её крышу, у него так закружилась голова, что ей пришлось схватить его крепко, чтобы он не упал вниз. Сама же она не боялась, хоть Туч и не верил ей, считая, что она просто храбрится (действительно, очень редкие домовые не боялись высоты, ведь они вышли из земли и одно дело забираться на высокие антресоли, убирая самые дальние углы с пылью, а другое – подняться на крышу высокого здания и посмотреть вниз).
Иголка с Крошем подбежали как раз вовремя, чтобы ухватить Туча за руки и ноги и не дать ему упасть и разбиться об скалы внизу.
– Закрой глаза и не вставай, пока что, – заботливо проговорила Иголка, поудобнее укладывая побледневшего друга на землю в стороне от обрыва.
– Спасибо, точно бы ухнул вниз, – тяжело дыша, пробурчал Туч. Голова его кружилась, быстрее самой быстрой карусели и он не решался открыть глаза, хотя чувствовал, что лежит теперь на твёрдой земле, лишённой коварных иллюзий пропасти.
Убедившись, что Туч удобно лежит, Иголка бросилась к краю и начала изо всех сил, вместе с Крошем, размахивать руками, прыгать и кричать, что есть мочи, предупреждая капитана корабля отвернуться от неминуемого удара.
– Неужели он не видит! – с отчаянием воскликнул Кроша.
Туч же, слыша крики своих друзей, не смог лежать спокойно. Он приподнялся на локти, ещё чувствуя предательскую слабость, тоже начал кричать, лишь бы корабль – первый небесный корабль за тридцать пять дней! – не разбился о скалы.
