я рассказала.
– Н-да… А твой муж хадж в Мекку не совершал?
– Нет, хаджи у нас нет. Для хаджа нужны материальные средства, а наши люди их не имеют. Каждый правоверный мусульманин обязан совершить хадж, но если у него нет денег на дорогу, он вправе отказаться.
– А ты в Дербенте была когда-нибудь?
– Была пару раз. Я просила Ахмета, чтобы он взял меня с собой, а то здесь можно с тоски умереть. Мне здесь ужасно скучно.
– А дети?
– Что – дети? Анвар уже взрослый, дочки тоже почти взрослые – пятнадцать лет и двенадцать. Все мое развлечение – самая младшая, Джамиля, которой только три. Это очень весело, веселее не бывает. А в Дербенте я сразу на экскурсию пошла. Да-да, пока Ахмет своими делами занимался, я осталась без его присмотра. Зато поездила по городу, посмотрела на ханский мавзолей 18 века, остатки ханского дворца 18 века, видела комплекс Джума-мечети 8 века, Минарет-мечеть 14 века. А дома живу в гареме под бдительным оком Рахмедовых…
– Как в гареме? – Александр испугался.
– Вот так. Женская половина дома называется гаремом.
– Стесняюсь спросить, вы что, с мужьями не спите?
– Почему же? Летим к ним по первому же требованию. Если ослушаемся, мужья имеют право нас наказать – например, высечь. В том же шариате это называется «наказать за непокорность».
– И твой тебя наказывает?
– Бывает… Правда, только за неповиновение. Чтобы меня бить, Ахмет не так воспитан.
– Бедненькая моя… – Александр искренне посочувствовал Ильмире, прижал к себе, приласкал. – Зачем же ты вообще пошла за него?
– Я встретила его, когда мне было пятнадцать. Тогда я думала, что люблю его. Он заинтересовал меня своей необычной внешностью, понравился, мне захотелось его завоевать, а он в меня влюбился и взял замуж. Обратил в ислам. Теперь я не вижу ничего, кроме дома, хозяйства и детей. А Ахмет мне никогда не поможет: у них это не принято.
– А куда смотрели твои родители, когда замуж за него отдавали? Разве они не знали, что тебя ждет?
– Почему же? Мама была очень против, она Ахмета вообще не воспринимала. Во-первых, нерусский, во-вторых, в два раза меня старше. Но я выходила замуж в восемнадцать лет, родители уже ничего не решали. И теперь Кавказ отнял у меня все, – печально продолжила она. – Отнял религию, свободу… Я ненавижу Кавказ, ненавижу Дагестан и этот край, не люблю Ахмета. То, что я пошла за него замуж, – моя большая ошибка в жизни.
– А сколько тебе сейчас, если не секрет?
– Через полтора года сорок. И двадцать лет я уже живу здесь. Здесь сыграли свадьбу, здесь я рассталась с девственностью, родила шестеро детей. А сколько я здесь видела!.. Вот хотя бы то изнасилование, о котором я говорила. У меня несколько дней был шок, а лезгинам все равно. Горцы к такому привычные, для них это в порядке вещей. Теперь ты расскажи о себе.
– Я приехал в Дагестан в рабочую командировку. Не знаю, сколько здесь пробуду, но ближайший год точно. Я здесь уже полгода, но тебя увидел только сейчас.
– А кто твои родители?
– У
