листе. Курсивом. Намек читателю, что его ждет подлинное наслаждение.
– Наверное, это хорошее название… для тех, кто понимает. Конечно, Парлабейну не занимать решимости быть собой.
– Хорошо бы, люди не так старались быть собой, если это значит быть негодяем. Я уверен, как никогда, что Маквариш прикарманил ту рукопись, которую вам не удалось у него выдрать. И это не идет у меня из головы. Как навязчивая идея. Вы представляете себе, что такое навязчивая идея?
Да, я очень хорошо представлял себе, что это такое. Мария.
София.
– Я теперь довольно часто вижу ту девушку, которая тут была в твой прошлый визит, – сказал Ози Фроутс. – Ну, ты ее знаешь – Марию.
Действительно, я ее знал. А что это она делает у Ози в лаборатории? Надеюсь, не носит ему ежедневные ведерки для опытов?
– Она знакомит меня с трудами Парацельса. Он оказался гораздо интересней, чем я думал. У него бывали невероятные прозрения, но, конечно, никакой возможности их проверить. Но все же удивительно, как далеко он продвинулся на одних догадках.
– Ты ни на вот столько не веришь в интуицию великого человека, а, Ози?
– Ни на миллиметр. Нет, я беру это обратно. У каждого ученого бывают интуитивные прозрения, и он их до смерти боится, пока не проверит на опыте. Понимаешь, великие люди попадаются очень редко.
– Но ты – один из них. Ты получил ту награду – теперь Мюррей Браун уже не сможет на тебя нападать, верно?
– Ты про Коберовскую медаль? Да, это неплохо. Весьма неплохо.
– Мне говорили, что ты теперь кандидат на Нобелевку.
– О, эти награды… я рад, конечно… но к ним надо относиться очень осторожно, ни в коем случае не путать с реальными достижениями. Но я доволен, что меня заметили. Кстати, на церемонии вручения мне придется прочитать лекцию. Тогда я и узнаю, что люди думают на самом деле, – по тому, как они примут мою лекцию. Но я еще не все показал, что могу, далеко не все.
– Ози, такая скромность великого человека убийственна по отношению к нам – скромным середнячкам. Мы кое-как плетемся вперед, делая все, что в наших силах, и зная, что это очень немного. Американский колледж врачей удостоил тебя высочайшей из своих наград, а ты жеманничаешь. Это не скромность, а мазохизм. Ты просто любишь страдать и урабатываться до потери пульса. Меня от тебя тошнит. Наверное, это твой шелдоновский тип виноват.
– Это все меннонитское воспитание. «Остерегайтесь гордыни». Вы все ужасно добры ко мне, поэтому я должен стеречься, чтобы не начать гладить самого себя по голове. Кстати, Мария утверждает, что я маг.
– Надо полагать, в ее системе понятий ты и есть маг.
– Она написала мне очень милое письмо. В основном цитаты из Парацельса. Я постоянно ношу его с собой – это признак слабости. Но послушай: «Природным святым, именуемым магами, дана власть над энергиями и богатствами природы. Ибо есть блаженные во Господе, которые служат жизни будущего века; их именуют святыми. Но есть также и блаженные, кои служат силам природы, – их именуют
