дня на два, думаю.
– Отлично. Сейчас я тебя посмотрю, пойдёшь на анализы, а вечером поговорим. Процедуры я тебе назначу по результатам осмотра и анализов.
Новиков с улыбкой стал расстёгивать мундир.
– Массаж будет?
– Посмотрим, насколько ты в нём нуждаешься.
– Значит, я всё-таки смогу с ними поговорить? Ну, ладно, Юра, я всё понял. Буду предельно осторожен, деликатен и тактичен.
– Надеюсь. А теперь ложись. Как здесь?
– Терпимо.
– Ну-ну.
Школьный друг Юрка уже стал врачом Аристовым. И посторонние разговоры недопустимы.
Джонатан вёл грузовик плавно, без толчков, хотя дорога оставляла желать лучшего. Фредди дремал рядом, откинув голову. Последние сутки были уж очень насыщенными. Но зато… зато они могут покинуть Бифпит на три дня. А там второй заход. Трёх дней хватит, чтобы закончить с парнями.
– Прибавь скорость, Джонни, – сказал, не открывая глаз, Фредди.
– До темноты успеем.
– Не успеем, – Фредди на секунду открыл глаза и снова опустил веки. – В имении Джойса слышали выстрелы.
– Будем объезжать?
– Я не знаю, кто стрелял.
– Понятно. Парни проскочили?
– Они по другой дороге.
Фредди негромко рассмеялся.
– Ты это с чего? – перешёл Джонатан на ковбойский говор.
– Вспомнил, как мы зимой… Помнишь?
– Ещё бы, – улыбнулся Джонатан…
…Холодный снежный декабрь. И рухнувшее, действительно как гром с ясного неба, двадцатое число. Нет, после капитуляции этого надо было ждать, но… чем больше чего-то ждёшь, тем оно внезапнее. Так и здесь. Ждали, ждали, а всё равно вдруг. И понеслось. Такого страха он не испытывал даже мальчишкой, когда после рассказа сестры в каждом встречном видел своего убийцу. Тогда он впервые захотел не спрятаться, а исчезнуть. И вот опять. Костры и пожары, пожары и костры. И не знаешь, где спрятаться. Они тоже опасались имений и ночевали у костров. Спали по очереди. Один спит у огня, другой в стороне, держит подходы под прицелом. И кого опасаться: бывших рабов или бывших рабовладельцев, или русских, или успевших дезертировать до плена, или кого-нибудь ещё… да всех, словом, все опасны. А в городах та же неразбериха и паника…
…Джонатан покрутил головой, словно стряхивая с себя какую-то помеху.
– Фредди, спишь?
– Слишком жуткие воспоминания, Джонни? Да, в январе пришлось солоно. – Фредди открыл глаза и сел прямо. – Но мы выиграли, Джонни. Был и февраль.
Джонатан усмехнулся.
– Главное, что ещё будет. Но расфилософствовался я не к месту.
– Не ко времени. Как у тебя с русским, Джонни?
– Лучше, чем я ожидал. Выходка Эндрю его не тронула. То ли у русских, в самом деле, нет расовой гордости, то ли… Но
