высотка из стекла и бетона как бельмо в глазу.
Мне нравится, как Катя реагирует на меня – её лицо каждый раз освещает такая искренняя и открытая улыбка, что я невольно и сам улыбаюсь во все тридцать два зуба. Даже, когда у меня отвратительное настроение и проблемы на работе, стоит Катюше улыбнуться – и мрак рассеивается в душе.
Вот и сегодня – она сбегает с крыльца, сияя улыбкой, и я улыбаюсь в ответ. Хватаю её в охапку, и мы идем к моей машине. По дороге домой интересуюсь:
– Ну что, ты предупредила своих, что сегодня ночуешь у меня?
Катя вздыхает. Что такое? Романтическая ночь отменяется???? Я не выдержу такого вероломства!
– Предупредила.
Незаметно облегченно выдыхаю. Она продолжает:
– Но пришлось немножко соврать. Я сказала, что у Светки ночую. Не хочу маму расстраивать.
– Она у тебя такая строгая?
– Да не то что бы строгая. Просто такой своеобразный человек, неизвестно как отреагирует. Человек настроения, в общем.
– Ясно.
С мамой я пока незнаком, но собранная по крупицам из Катькиных рассказов информация о теще представляет ту не в очень выгодном свете. Впрочем, возможно, это неверная трактовка некоторых моментов по обрывочным сведениям. Например, мне кажется очень странным, что Людмила Афанасьевна – так зовут Катину маму, была против поступления Кати в институт. Казалось бы, учится ребенок на бюджете – радуйся!
Ну ладно, не будем о грустном. В конце концов, не на Людмиле Афанасьевне я жениться собираюсь, а на её дочери. Правда, дочь еще не в курсе, но завтра утром я поставлю её перед фактом. Как порядочная женщина, она будет обязана после всего на мне жениться.
Дома Катя ахает, увидев все мои приготовления к сегодняшнему вечеру. Я вижу, что она растрогана до крайности. Катя обнимает меня за шею и, привстав на цыпочки, шепчет в ухо:
– Спасибо! Ты совсем не должен был все это делать.
– Это еще почему? Ты хочешь оставить меня без романтического вечера и просто нагло и цинично попользоваться мной? О, женское коварство!
Катька смеётся и тычет меня в бок кулачком – я делаю вид, что повержен, сложившись пополам. Кажется, напряжение и излишний пафос ушли. Мы снова общаемся, как ни в чем не бывало, ужин проходит в непринужденной обстановке.
Замечаю, что пузырьки шампанского приступили к воплощению моего коварного замысла – Катя раскраснелась, смеется от души над моими байками о студенческой беззаботной юности. У всякой юности свои заботы, но человеческая память предпочитает сохранять лучшие, а не худшие моменты. Впрочем, зачем об этом знать девушке, которая сидит напротив меня и заливисто смеется? Клянусь, это лучший смех, что я когда-либо слышал.
Мы вместе танцуем, я обнимаю Катю и вдыхаю снова этот дурманящий запах ее волос. Никак не могу понять – это духи или шампунь такой?
