и консервированным тунцом. Домашний, выпеченный при тебе хлеб, конечно. Не забуду и фирменный миндальный торт с мороженным. И заключительный аккорд – горячий кеймада, напиток наподобие пунша, крепкий ароматный, и, как говорят, с привкусом мистики… Вкусно покушать? – оно того стоит, чтобы потерпеть и накопить аппетит. Все же зарубежные командировки обладают своей совершенно особой аурой и привлекательностью. Y te gusta Madrid? – Si, muy. Тебе нравится Мадрид? – да, очень. Плоская равнина, пыльная атмосфера, промышленные предприятия, офисные здания, бесконечная цепь мебельных магазинов, многоквартирные дома, придорожные мотели и бордели с мигающей подсветкой, автомобили, несущиеся со скоростью полутора сотен км/час… Дикий Запад. Все, как всюду. И здесь же – на память – надпись в музее Прадо: «Бережно относитесь к тому, чего вы не понимаете. Это может оказаться произведением искусства». Такое не забывается.
Квартирка была так себе. Казенная мебель. Окна во двор. Но в ванной комнате – вернее, в душевой – хорошо пахнущее мыло, чистое махровое полотенце, литровая емкость Listerine. В холодильнике бутилированная вода. На журнальном столике путеводитель по Мадриду, рекламные буклеты, американские комиксы, которые я никогда не любил. Одиночная камера на пару дней? – сойдет… Ни телефона, ни телевизора. Я не был особенно этим огорчен, поскольку испанское ТВ далеко не шедевр.
Она явилась уже на следующее утро. С большой бежевого цвета сумкой на руке, как модно, хотя я в них не разбираюсь. Возможно, Michael Kors, какие я видел у многих женщин в Лондоне, с толстой цепью и замочком под золото. Красная блузка с треугольным вырезом, недостаточно глубоким, чтобы видеть то, что расположено ниже. Обнаженные руки. Дорогие замшевые темно-коричневые туфли от Prada на высоких каблуках. Огромные дымчатые солнцезащитные очки. Крепкие, не слишком широкие соблазнительные бедра. Быстрые уверенные движения. Убогая обстановка ее не смутила. Дамочка привлекательная, ничего плохого не скажу. Не Пенелопа Крус, но настоящая испанка. И не тени кокетства. Огонь, а не женщина, привыкшая повелевать мужчинами. И ей было безразлично, что я бесцеремонно разглядываю ее, как картинку в журнале Vogue.
– Эй, – сказала она. – Я научу тебя (в Испании не церемонятся с обращениями к незнакомым людям) нашим ругательствам. Остальное ты найдешь в любом разговорнике. Если ты не понимаешь, что тебе говорят, или промолчи, или выругайся.
– А ведь она права, – подумал я. – Глаза можно прикрыть, чтобы не видеть, а уши не заткнешь, чтобы ограничить доступ словам. Уши тебя не защитят, – предадут.
Она попросила разрешения закурить и не дождавшись его, закурила. Мне это не понравилось, – сам не курю и другим не советую, – однако, не в том я положении, чтобы диктовать условия.
– Ладно, только дыми не в мою сторону. И открой, пожалуйста, окно.
Она так и сделала, глубоко затянулась пару раз удлиненной и тонкой, специально для женщин, сигареткой и стала задумчиво выпускать колечки дыма в потолок, позволяя мне любоваться ее красивой
