но, увы, всё закончилось далеко не так гладко, как он планировал.
Мигел успел взобраться на камень, а вот Ветру не повезло. Силы совершенно оставили боевого коня, и когда яростный вепрь налетел на него сзади, Ветру не удалось отскочить в сторону, и, получив страшный удар, он кубарем покатился по траве. В этот момент пёс Кухулин вцепился вепрю в ухо, а ворон Кар тоже смело атаковал чудовище, попав клювом тому прямо в глаз. Но вепрь махнул головой, и атаковавшие разлетелись в разные стороны, хотя кабанье ухо так и осталось у Кухулина в зубах. Ветер поднялся на ноги, весь дрожа, и даже попытался встать на дыбы и встретить вновь атаковавшего его вепря копытами, но тот подскочил к нему и ударил клыками под брюхо. Конь опять отлетел на несколько метров в сторону, и в этот самый момент стрела из аркибалисты вонзилась кабану в затылок, пробила его и вошла глубоко внутрь. Тот завизжал от боли и закрутился волчком, яростно ища глазами стрелка, но тут вторая стрела вонзилась ему в бок, а потом ещё и ещё одна.
Мигел перестал стрелять только тогда, когда колчан у него опустел, хотя вепрь уже давно бездыханным лежал на траве. Выстрел из аркибалисты куда мощнее, чем выстрел из лука, да и позиция у юноши была – лучше не придумаешь. Стрелы заходили глубоко, шкура и щетина их не останавливали, и одной из них удалось зацепить кабанье сердце.
Потом Мигел соскочил с камня, подошёл к вепрю, и, обнажив меч, вогнал его страшным ударом в поверженное чудовище. Кабан даже не вздрогнул, и ибериец, оставив свое оружие торчать в бездыханной громаде, бросился к своему коню. Тот лежал на боку и тяжело хрипел, и Мигел, упав перед ним на колени, провел рукой по его мокрой гриве, и горько заплакал.
– Ветер, Ветер! – стонал он. – Бедный мой друг! Что же я наделал!
Конь ничего не ответил, лишь поднял на юношу свои печальные глаза. А подошедший сзади Кухулин тихо произнёс:
– Не вини себя, хозяин… Это была славная битва, и мы одержали великую победу!
Мигел и сам это понимал. И ещё понимал, что горе сейчас не должно затуманить его разум. Потому он обратился к ворону:
– Лети и узнай поскорей, что там с Кевином! А я попытаюсь сделать всё, что смогу, чтобы помочь бедняге Ветру.
Ворон улетел, а юноша осмотрел раны коня. Увы, тому уже было не помочь. То же самое подтвердили подошедшие Бин и Пейн, которых Мигел сердечно поблагодарил за помощь. Но всё равно он расседлал коня, и скинул с себя свой плащ, чтобы перетянуть им страшные раны на его брюхе. Братья-пикси охотно помогли ему в этом добром, но совершенно бесполезном деле, а Ветер иногда тихо хрипел, и кровавая пена пузырилась у него на губах.
Тем временем одна мысль не давала Мигелу покоя. Как будто он уже пережил однажды подобное приключение или слышал о нём. Огромный клыкастый вепрь, убивающий боевого коня, скала и камень, и колдовской лес, который должен был ожить и двинуться на него… Всё смутное и неясное, как сон. Да, сон, но не его! Мигел вспомнил, как однажды юный Кентигерн рассказал ему своё сновидение, перед
