вот так вот на жёстком неудобном стуле, прижимая ребёнка к себе. На это всегда есть няньки, кормилицы, прислуга… Аристократки же отсыпаются, приходят в себя, занимаются своими делами и навещают детей лишь днём. Талисандра воспитывала Леандра до пяти лет, но даже у неё были слуги, и она проводила с сыном далеко не всё время. Адель же со своей постродовой депрессией совершенно не заботилась о Ладиславе, и сейчас я впервые увидел, чтобы женщина с такой неподдельной заботой и нежностью прижимала младенца к себе.
Малыш громко завозился сквозь сон, Эллис машинально стала покачивать свою ношу, сонно приговаривая:
– Т-ш-ш-ш, Славик, тише, тише.
Ладислав не внял просьбе, широко распахнул карие глаза, и уже более требовательно заагукал.
– Неужели снова есть хочешь? – почему-то улыбнулась служанка и потянулась за каким-то странным продолговатым предметом, лежащим на столе перед ней.
Выглядел предмет достаточно опасно, а потому я отмер, стремительно пересёк кухню и крепко перехватил руку служанки за запястье, когда она уже занесла опасную вещь над лицом моего сына.
– Что это такое? – требовательно спросил.
– Что? – девушка сонно посмотрела, явно не узнавая меня, затем пару раз моргнула, и её взгляд приобрёл осмысленность. – Это кондитерский шприц.
– Вы хотите отравить моего сына?! – я сдавил хрупкое запястье мерзавки ещё сильнее.
Неужели за столь ангельской внешностью кроется тварь, задумавшая убить его ребёнка?
– Пустите! Вы делаете мне больно! – сквозь зубы прошипела Эллис, гневно свергнув зелёными глазищами.
– Вначале объяснитесь, что Вы делаете, – даже не думая её отпускать, процедил я.
Вначале выслушаю, что какую околесицу она сочинит, а затем придумаю ей подходящее наказание.
– Кормлю Вашего сына, разве не видно?! – раздражённо ответила девушка, попробовала высвободить руку, дёрнув на себя, но попытка оказалась тщетной.
Её запястье было как минимум втрое тоньше моего предплечья, при всём своём желании она не смогла бы оказать настоящего сопротивления, даже если взять во внимание мою больную ногу. Сильнейшие из подчинённых не могли высвободиться из моей каменной хватки, что уж говорить о физически неподготовленной девушке.
– Кормите? – вопросом на вопрос ответил и всё-таки отпустил женскую руку.
Искреннее возмущение, промелькнувшей в ярко-зелёных глазах заставило меня поверить в её слова.
Девушка поморщилась, ей явно было больно, но закатывать рукав и истерично тыкать в своё запястье со словами «Вы мне синяков наставили» не стала. Проигнорировав вопрос, она опустила странный шприц в кастрюлю с белым вязким содержимым, набрала его и дала в рот Ладиславу. Кроха радостно обхватил своими маленькими ручками продолговатый предмет поверх пальцев служанки и принялся сосать белёсую субстанцию.
