и из-за шкафа крикнул:
– Ее нет, и все! И не было! Никогда не было! Ушла, и пусть! Не хочу! Не надо мне ее!
Дед растерянно кивнул. Больше при нем о маме старались не говорить.
…Юрка сглотнул соленый комок и спрятал лицо в сгибе локтя. Калима все пела.
Глава 6
Ткали долго, покуда позволял дневной свет. Постукивала рама. Мелькал челнок, протискиваясь между нитями основы. Размеренные, монотонные движения. Медленно росло полотно.
Когда Калима дернула за цепочку, Юрка с трудом распрямил затекшую спину. Прядь сальных волос упала на лицо, и он раздраженно тряхнул головой. Поскреб шею под кожаным ремнем. Под ногтями скаталась грязь.
Хозяйка торопилась, Юрка плелся медленно, натягивая поводок. Ему спешить было некуда. Темнота юрты, пропахшая мясом и прогорклым жиром, надоела до изжоги. Место у двери обжил, как пес конуру. Скоро тявкать и выть начнет.
Аул был тих, воздух – до неправдоподобия прозрачен. Ветер, пахнущий травами, трогал разноцветные ленты на юртах.
Отодвинулся войлочный полог, открывая душную глубину с вызубренным наизусть убранством. Юрка попятился, замотал головой. Женщина раздраженно обернулась, глаза ее вспыхнули.
– Не надо, – попросил Юрка. Вспомнил угаданное слово, означающее «нет»: – Жок.
Калима что-то сказала. Он пожал плечами и показал на коновязь возле юрты:
– Блин, ну куда я денусь?
Женщина заколебалась. Пленник в последние дни вел себя тихо, особых хлопот не доставлял. Юрка вытянул руки, предлагая связать покрепче.
И вдруг – грохот, звон, крики! Испуганно обернулась Калима.
Старый шаман бежал, выпучив глаза, и лупил колотушкой в огромный бубен. За ним – жузги, из тех, что остались охранять поселение. Метались женщины, выкликая детей. А неподалеку, за юртами, вставал призрачный лес, все выше и выше, и вот уже деревья вымахали втрое против обычных.
Юрку окружили. Шаман тряс бубном у него перед лицом, кричал и брызгал слюной. Куда-то пропала Калима, мелькнул Ичин – его узкие глаза стали круглыми. Юрка испугался, что малька затопчут.
Рывок, натянулась цепочка – пленника потащили, он еле успевал переставлять ноги. Кругом вопили, дергали за куртку и волосы. В толпу ворвался жузг верхом на коне, подхватил Юрку и кинул в седло. Больно сдавил локтем горло, не давая шевельнуться. Из-под лошадиного брюха выскочил шаман со своим бубном, и перепуганный конь шарахнулся, давя людей. Вынырнула растрепанная Калима, швырнула бокшу. Сумку перехватил всадник.
Тряхнуло – лошадь пошла галопом. Жузги отстали, громко выл за спиной шаман. Лес приближался, обретая цвет, форму, запах. Огромные деревья упирались в небо раскидистыми ветвями. Ствол в несколько обхватов неожиданно возник перед лошадиной мордой, и конь взвился свечкой. Юрку толкнули с седла. Он больно ударился коленями и локтями, зарылся в палую листву и остался лежать. Суматошно колотилось сердце, а когда успокоилось, оказалось, что кругом очень тихо. Ни голосов, ни грохота бубна.
Юрка
