ничего, – попенял Хурдин сдержанно.
Но мать его поняла.
– Сынок, сынок… Нас самих бы кто пожалел. А уж об них нехай начальство горится.
– Что начальство. Вы бы сами, пока отца-матери нет…
– Такого отца век бы не было. Они хоть вздохнули без него. Пропил их вплоть до подушек. Подушками по хутору торговал.
– И брали?
– Люди на все идут.
– Да… – покачал головой Хурдин.
Гостинцы сложил он в сумку и пошел. Улица хутора была пуста. Хаты светились вечерними огнями. Дом мальчика сиял незатворенными окошками. Хурдин вошел в распахнутые ворота, поднялся на крыльцо, постучал.
– Кто там?! Входите, открыто! – крикнул мальчик и сам выскочил в коридор. – Это вы? – в растерянности замер он в светлом дверном проеме, а затем отступил. – Заходите.
Пузатая лампочка сияла под потолком, освещая пустую комнату. Глаза Хурдина, так привыкшие к иному убранству, шарили по голым стенам, словно чего-то искали. Но что найти он мог?.. Стол да две табуретки, кровать-раскладушка с выгоревшим брезентом.
– В гости к вам решил зайти, – объяснил Хурдин. – Одному скучно, знакомых нет.
– Проходите.
Мальчик был в том же застиранном костюмчике, зато сестренка его разгуливала босая и, считай, голышом.
– Платье с нее еле стянул, – объяснил мальчик. – Постирать.
– Мой патье, – указала сестренка на бордовую свою гордость, что сушилась здесь же. – Ка-асивое.
– Красивое, – подтвердил Хурдин.
Сев посреди комнаты на табурет, он поставил сумку и сказал мальчику:
– Я тут принес… Вареников поешьте. Хорошие.
– Мы ужинали, – ответил мальчик.
– Ну, потом, завтра… – Хурдину было неловко. Он сумку раскрыл. – Тут вот… Тут конфеты, книжку, может, почитаешь.
– Ки-ижка? – бросилась девочка к Хурдину и замерла, увидев в руках его красивую книжку с картинкою на обложке. – Мой ки-ижка, – подняла она молящие глаза.
И Хурдин ее успокоил:
– Тебе, тебе!
Девочка, прижав книгу к груди, на мгновение замерла, а потом затопотила вокруг стола:
– Мой ки-ижка, мой.
– Так книжки любит, – оправдал ее брат, провожая взглядом.
Кастрюльку с варениками он убрал за печку, к сладостям отнесся сдержанно, сказав: «Ленка погрызет», на яркую коробку с фломастерами глядел недоуменно, потом спросил:
– Карандаши?
– Фломастеры, – объяснил Хурдин. – Тоже рисовать. Давай бумагу.
И на принесенном листе почеркал фломастером.
Мальчик заметно крепился, но сдержать своего волнения не мог. Он провел синюю линию, а рядом зеленую, потом быстро нарисовал красный трактор и в небе солнце и синие облака. С трудом остановился и глянул на Хурдина с такой откровенной радостью, что Хурдину стало не по себе.
– Здорово! Лучше карандашей, –
