преимущество слов над математическими формулами в том, что словами можно выразить сущность (das Wesen) экономических явлений, а формулами – нет. В письме Вальрасу, написанном в 1884 г., Менгер восклицает: «Как можно с помощью математических методов познать сущность явлений, например сущность ценности, сущность земельной ренты, сущность предпринимательской прибыли, разделения труда, биметаллизма и т. п.?»19 Математические методы прекрасно подходят для описания моделей равновесия, которые изучают экономисты-неоклассики, но не подходят для работы с такими ключевыми компонентами австрийской теории, как субъективный фактор времени и в особенности – с фактором предпринимательского творчества. Вероятно, лучше всех это уловил Ганс Майер, писавший: «По сути дела, ядром всех теорий математического равновесия является более или менее завуалированные фикция. Эти теории связывают в систему уравнений функционирующие в составе причинно-следственной последовательности разновременные величины таким образом, как если бы эти величины существовали одновременно. „Статический подход“ синхронизирует ситуацию, которая в реальности представляет собой процесс. Но когда мы рассматриваем порождающий процесс „статически“ т. е как состояние покоя, мы выхолащиваем саму его суть»20.
Это означает, что, с точки зрения австрийцев, многие объяснения и выводы, полученные с помощью неоклассического анализа производства и потребления, лишены смысла. Например, это относится к так называемому «закону равенства взвешенных (по ценам) предельных полезностей», имеющему под собой весьма сомнительное теоретическое основание. Этот закон подразумевает, что действующий субъект способен одновременно оценить полезность всех благ, находящихся в его распоряжении, т. е. не учитывает того, что любая деятельность носит творческий и последовательный характер. В реальности блага оцениваются не одновременно (что действительно означало бы равную предельную полезность), а последовательно, на разных стадиях процесса и в контексте разных действий, и потому их предельные полезности не только различаются, но и в принципе несоизмеримы21. Иначе говоря, с точки зрения австрийцев, использование математики в экономической теории неадекватно потому, что математические формулы синхронно связывают друг с другом разнородные с точки зрения времени и предпринимательского творчества величины. По той же самой причине, с точки зрения представителей австрийской теории, аксиоматические критерии рациональности, которые часто используют экономисты-неоклассики, тоже не имеют смысла. Действительно, если действующий субъект предпочитает А – В и В – С, то он вполне может предпочитать С – А, и если его предпочтения изменились, это вовсе не свидетельствует о его «иррациональности» (даже если перемена занимает сотую долю секунды)22. По мнению австрийцев, в неоклассических критериях «рациональности» последовательность перепутана с неизменностью.
