похвалила санитарку старшая операционная сестра.
– Ладно, не перехвалите девчонку. Она вон зарделась вся, как осенняя калина. Спасибо вам, красавицы мои. Пойду, вздремну.
Профессор пошел, а Галя смотрела ему вслед, любуясь его уверенной, твердой походкой.
Через день придя на дежурство, Галя уговорила санитарку, которая убиралась в кабинете профессора, поставить на стол Александра Андреевича тарелку с драниками. Луганцев обнаружил блюдо уже поздним вечером и с удовольствием съел оладушки с чаем.
«Ну и девчонка! – подумал он. – И зачем это она? Влюбилась, что ли? Но вряд ли. Я для нее старик, лет на двадцать старше. Видно, просто угодить профессору хочет, это не дело. Угождать нужно работой и знаниями».
Утром Александр Андреевич распорядился пригласить Галю к нему, но ее в клинике уже не было, ушла на занятия. Только через день к вечеру девушка робко постучалась в дверь кабинета шефа.
– Санитарка Белоусова прибыла по вашему приказу.
– Ну, во-первых, я не приказывал, а приглашал, во-вторых, возьмите стул и присядьте к столу.
Галя, очень волнуясь, присела и опустила голову.
– Вы что, красавица моя, головушку повесили? Я пригласил вас, чтобы сказать спасибо за драники и попросить впредь этого не делать и не потому, что они мне не понравились, а потому, что вы со своей мизерной санитарской зарплаты не должны кормить профессора. А может, у вас богатый муж?
– Я не замужем и никогда замужем не была, – чуть не заплакав, сказала Галя.
Луганцев уловил настороженно-волнительное настроение девушки, встал и погладил ее по голове.
– Ну что же вы так разволновались, неужели я такой страшный?
Она покачала головой, и слезы градом покатились из ее глаз.
– Галина, голубушка, успокойтесь, пожалуйста. Лучше расскажите мне о себе.
Галя немного повсхлипывала, затем вытерла слезы.
– А что о себе рассказывать, я ничего особенного не успела сделать за свои двадцать лет. Отец был военным, командовал батальоном, служил в Белоруссии, мы с мамой при нем. Началась война, нас эвакуировали, приехали сюда, к маминой сестре. От отца вестей не было, в сорок втором году на наш запрос ответили, что пропал без вести. Мама умерла в сорок четвертом от пневмонии, вот мы с тетушкой и живем вдвоем, она работает на заводе, я учусь.
Александр Андреевич молчал и думал: обычная военно-послевоенная судьба. А сколько их, таких обездоленных людей, сколько судеб обокрала война, скольким исковеркала жизнь?! Много таких, много, тысячи, если не миллионы.
– Что ж, девочка моя, будем жить, будем! Таким, как ты, придется поднимать страну из разрухи и рожать детей, больше детей, тогда и жизнь станет другой.
– Я это понимаю… Могу идти работать?
– Сейчас пойдешь. – Луганцев вытащил из кармана пиджака деньги и протянул Галине.
Та отпрянула в сторону как черт от ладана.
Не
