умоляющие нотки!
– Едва ли нашу переписку одобрила бы ваша матушка или…
Он не договорил. Сефора догадалась, что он собирался упомянуть Ричарда, но тут вернулись их спутники. Тетя Сьюзен попрощалась. Поняв, что дамы уходят, Сент-Картмейл сделал то же самое и, не оглядываясь, зашагал по тропинке следом за своими друзьями.
– Ах, мои дорогие, какой приятный сюрприз! Видите ли, я знавала лорда Монтклиффа еще мальчиком, ведь мы с его матушкой, упокой Господь ее душу, были близкими подругами. Я думала, что он меня не вспомнит, но… ладно. – Тетя Сьюзен улыбнулась. – Он, конечно, вспомнил меня.
Мария сжала руку Сефоры, и они при первом удобном случае отстали от тетки с горничной.
– Ты так мило покраснела, когда говорила с Дугласом!
– Ш-ш-ш! Мария, предупреждаю: ни слова маме о том, что я говорила с лордом!
– По-моему, уже поздно, дорогая сестрица. Тетя Сьюзен непременно ей все расскажет, как только мы вернемся домой.
– Но если мама тебя спросит…
– Я скажу, что мы встретили их случайно, быстро поздоровались, и все. – Мария скосила глаза ей на руку. – Ричард так и не подарил тебе новое обручальное кольцо?
Сефора покачала головой и накрыла ладонь другой рукой, радуясь, что жених еще не вспомнил о пропаже. Что-то помешало ей пойти к Ранделлу и самой попросить о замене, хотя у нее имелось достаточно собственных денег. И все же она медлила. Ей не хотелось ощущать кольцо на пальце; оно физически напоминало об узах, которые свяжут ее на всю жизнь. Ее тревожило и то, что Ричард с каждым месяцем делался все более властным и вспыльчивым. Он все время просил передвинуть дату свадьбы на более ранний срок. Неожиданно Сефора поняла: единственные искренние эмоции, которые она испытывает в связи с предстоящей свадьбой, – раздражение и страх. Она радовалась, что до свадьбы еще далеко.
Когда они вернулись домой, ее уже ждал Ричард. При виде его улыбки Сефора невольно почувствовала себя виноватой. У него был усталый вид; под глазами залегли тени, проступили складки в углах рта.
– Я надеялся погулять с тобой, мой ангел, но меня задержали. – Ласковое обращение, которое ей раньше нравилось, теперь показалось глупым и фальшивым; девушке пришлось приложить все силы, чтобы не отдернуть руку, когда жених поднес ее к губам. – Правда, должен признать, что прогулка тебя освежила – она вернула румянец, и ты выглядишь еще красивее, чем обычно. Мне кажется, я не заслуживаю такой красоты.
Мария рассмеялась отнюдь не по-доброму, и Се-фора обрадовалась, когда сестра извинилась и убежала наверх.
Ричард нахмурился, глядя ей вслед.
– К сожалению, Мария часто бывает злюкой; я рад, что у тебя совсем другой характер. Боюсь, ей нелегко будет найти мужа, который вынесет такую суровость!
Сефора вспомнила смешливость сестры и ее любовь к подтруниванию и отвернулась. «Суровость» и «злость» – последние слова, которые можно отнести к Марии.
Кроме
