нет, – твердила Анна.
– Не лги! – крикнул хозяин дома.
Хачикян моментально призналась:
– Да, я могу лечь и с Карлом, мне трудно воздерживаться. Но я дала вам честное слово, значит, отвернусь от мужиков. Я сумею. Я справлюсь. Только не выгоняйте!
Мануйлов неожиданно подобрел.
– Верю. Теперь хочу задать тебе пару вопросов и жду на них откровенные ответы. Помни, капля вранья, и наследство пролетает мимо твоего носа. Ты ведь живешь в квартире матери?
– Да, – не задумываясь, подтвердила Анна.
– Там есть сейф?
– Да.
– Где он расположен?
– За картиной, в гостиной.
– Умеешь его открывать?
– Да.
– Что там хранилось?
– Деньги. Документы.
– Еще что?
– Все.
– Анна! Помни, ложь недопустима.
– Честное слово, – залепетала Хачикян. – Мама с отчимом ничего от меня не скрывали, наоборот, Иван Германович говорил: «Вдруг мы с Надюшей погибнем внезапно, запоминай, как сейф открыть».
– С какой стати им внезапно погибать? – удивился Мануйлов.
– Папа Ваня боялся автомобильной аварии, – пояснила Аня, – всегда садился в такси позади водителя. Еще опасался поездов, покупал билеты в хвостовой вагон, считал, что он при крушении останется целым. А на самолетах и вовсе не летал.
Мануйлов тут же поставил диагноз:
– Похоже на психиатрическое заболевание.
– Нет, Сайко был нормальным, – возразила Анна. – И с ним ничего такого не случилось, умер от инсульта.
– Так что находилось в сейфе? – вернулся к прежней теме хозяин дома.
– Деньги, документы, – повторила дочь.
– Мама вела дневник? – задал следующий вопрос Мануйлов.
– Дневник? – поразилась Аня. – В смысле записи о своей жизни? Нет.
– Может, твой отчим любил строчить в блокнотах? – не успокаивался Сергей Павлович.
– Ивану Германовичу это и в голову не могло прийти, – заверила Анна.
– После смерти Сайко куда подевались его вещи? – наседал Мануйлов.
– Мама отнесла одежду в церковь, часы отдала нашему соседу, который помогал с похоронами, а его жена получила картину, пейзаж, – перечислила Аня, – остальное дома. Но оно же общее, посуда и всякие хозяйственные вещи.
– Надежда умирала в сознании? Она успела с тобой проститься, отдала последние указания? – продолжал допрос владелец усадьбы.
– Мама понимала, что жить ей осталось недолго, – грустно объяснила Хачикян, – она просила меня выйти замуж, родить двух детей…
– Может, она что-то передала тебе на хранение? – нервно перебил Мануйлов.
– Ну, да, документы, драгоценности, – забубнила
