ушедших, но никогда этого не высказывают; значительное же число жителей, ежегодно идущих в Мекку на поклонение, по возвращении на родину стараются распространять небылицы о Турции ее богатствах. Мне приходилось слышать такого рода рассказы: Стамбул так велик, что нужно 8 дней, чтобы объехать его кругом; а места, которые отводит султан для кавказских переселенцев, настоящий рай и т. д. Из этой братии есть люди ученые, например: один из них, именно, кадии, бывший дебором при Шамиле, уверял меня: что когда греки строили церковь во имя св. Софии, то никак не могли свести купол, почему обратились к Магомету с просьбой помочь им, и тот взял камень – черную плиту, поплевал на нее и велел отвести в Константинополь; там она была поднята на вершину купола, увенчала самый центр его, о чем подробно и написано в их книгах».
Этот же кадий страстный охотник до чаю; он постоянно бывает у русских чинов управления и выпивает бесчисленное множество стаканов чаю, за что часто получал упреки и замечания от своих единоверцев; на это он им мудро отвечал: «в книгах пророка сказано, что на обязанности каждого правоверного лежит долг наносить сколь возможно более вреда неверным, гяурам и я исполняю этот закон, ибо выпиваю сколько можно больше чаю и накладываю сахару по несколько кусков в стакан и тем приношу ущерб хозяину, который меня поит, думая этим сделать меня своим другом».
Из Ботлиха до места, предназначенного к съемке (в Аргунском округе), около шестидесяти верст; дорога идет на юг, местами очень хороша, но большею частью пролегает над кручами и пропастями, где от непривычки может голова закружиться; потом подъезжаешь к верховьям Аргуна, который с неимоверной быстротой несет свой воды, а при малейшем дожде вырывает деревья и сворачивает камни, – тогда уже и думать нечего о переезде в брод. Спускаясь все ниже и ниже, дорога вдруг поворачивает на восток и вступает в мрачный скалистый проход; скалы, точно стены, стоят по обе стороны, вышиною до 40 сажен, покрытые сосновым лесом; на речке же вначале попадается русская береза и во множестве лица. Вскоре мы добрались до самой крайней дер. Чадыры (пограничной с аргунским округом). Здесь принял нас старшина, юнкер (имеет серебряную медаль на Георгиевской ленте и получает пожизненной пенсии 300 руб. в год, как кажется – за то, что первый заявил покорность правительству, чем у последовала и вся деревушка). Этот дикарь имеет претензию на европейскую жизнь. Войдя в его приемную комнату, я был поражен собранием развешанных по стене тарелок, и блюдечек (с проверченными на середине дырочками и насаженных гвоздиках); тут же стояли миски, подносы, бутылки, штофы, одеколоновые флакончики и помадные банки, кувшины, самовар на двух ножках; битые и склеенные сургучем стаканы; на перекладине потолка висели стенные часы, которые показывали одно, а били другое; по углам стояли две скрипучие, полусломанные кровати и едва держащиеся на ножках столик, но за то покрытый цветной
