ловушка, – он вскочил на ноги, – сейчас начнется стрельба, – пробравшись к хвосту самолета, Иосиф растворился в темноте.
– Прожектора освещают только боинг, – понял Пьер, – надо перевести их на вертолеты, но, кажется, об этом никто не подумал, – он спокойно оказался под крылом самолета.
– Здесь хорошая точка, – Пьер прицелился, – только свет режет глаза, – Исса сбежал по трапу. Пьер ни с чем бы не спутал звук выстрела.
– Это не винтовка, – успел понять он, – стреляют из пистолета…
Что-то горячее ударило ему в спину. Покачнувшись, взмахнув руками, инспектор упал на серый бетон. Над взлетным полем пронесся треск автоматных очередей, звон лопающегося стекла прожекторов.
– Огонь, – Пьер чувствовал, что его куртка промокла кровью, – они открыли огонь, – винтовка лежала рядом. Собрав все силы, он велел себе дотянуться до оружия.
– Пусть даже лежа, – спина невыносимо болела, – пусть так, – палестинцы пронеслись мимо, Пьер прицелился. Винтовка сработала отменно, второй террорист свалился на взлетную полосу.
– Минус один, – выдохнул инспектор, – надо стрелять дальше… – не выпуская оружия, он попытался поползти в сторону вертолетов.
– Не могу, – понял Пьер, – слишком больно, – скорчившись у опустевшего трапа, он потерял сознание.
Иосиф не сомневался, что не найдет рядом с вертолетами немецких пилотов.
– Они не дураки здесь торчать, – над полем гремели выстрелы, – черт, надеюсь, что Пьер мне поможет…
Первыми же пулями террористы разбили прожекторы. Взлетная полоса погрузилась в темноту. Освещенными оставались только покинутый боинг и вздымавшаяся над бетонным зданием аэропорта вышка диспетчеров. Иосифу показалось, что он видит за стеклом двигающиеся тени.
– Начальство изволит лицезреть плоды своего непрофессионализма, – его охватила тяжелая злость, – хотя Замир ни в чем не виноват. Если кого-то обвинять, то только немцев, – за кофе в закусочной на заправке Иосиф откровенно сказал кузену, что не верит ни в какие раскаяния.
– Краузе был членом гитлерюгенда, – он загибал пальцы, – комиссар Хассельман, наверняка, тоже, а министр внутренних дел Геншер оборонял Берлин весной сорок пятого. Поскреби почти любого немца, – подытожил полковник, – и найдешь антисемита. Есть исключения, как канцлер Брандт, однако таких людей можно пересчитать по пальцам.
– Я так считаю, – полковник рубанул рукой, – приличные немцы либо сели в концлагеря либо покинули страну. Все оставшиеся здесь, – Иосиф пощелкал пальцами, – в общем, и сейчас не рвутся спасать евреев, – Пьер повел сигаретой: «Краузе ничего не скрывает».
Иосиф кисло сказал:
– Он не хочет, чтобы газеты вытащили на свет не красящие его сведения. Скрой он такую информацию, ему будет трудно ронять крокодиловые слезы в Яд-ва-Шеме. Хотя он политик, ему не привыкать
