иятным тенором в июльском подзакатье… уже спустившемся на два часа от солнцестояния ближе к вечеру, уже оформившемся в тени мохнатых кедров. – Я право, не знаю, как это трактовать, звучит очень резко.
Сашка невозмутимо пожал плечами, по привычке любуясь косыми лучами ещё держащегося на небосклоне светила – ещё полтора часа оно, наверное, не нырнёт за резкий периметр гольцов, оставив надвигающийся вечер царствовать в прибайкальской тайге. Поэтому можно делать вид, будто засиделся в саду под вишнями с ноутом на качелях.
– Да так и трактовать, что сам он не придёт, – ровно и даже как будто задумчиво произнёс Сашка в ответ. – А учитывая что парень к нам расположен, сие означает что прийти он не может, у него просто висят на хвосте. Дай-ка мне его бортовые координаты, я не держал его за руку и потому не могу сам увидеть, – ленивым толстым котом проворчал капитан в отставке, протянув ладонь в сторону.
Знакомое тепло от напарника просочилось сквозь кожу лёгким потоком, будто на кожу опустилось пуховое перо – собеседника Сашки посторонние зрители видеть не могли, даже если б такие сыскались вдруг среди садовых тропинок либо кустов за забором участка, отгороженного не хуже генеральской дачи начала третьего тысячелетия. Даже если б они прятались в соседнем бору с оптикой ночного видения, лишнее зелёное пятно им бы ничего не сказало. А потому и шпиков со спутников можно было не опасаться – но Сашка высматривал в синеве над головой вовсе не реальные геликоптеры либо прочие аэропланы. Он ждал второго такого же напарника, тот должен был явиться с минуты на минуту.
– Но отчего он тогда меня не предупредил, если за ним погоня? – недоуменно поинтересовался тем временем собеседник. – Разве я бы не помог?
– Для того, чтоб ты мне сказал что сказал, – внешне спокойно отозвался тот, кто нынче не мог себе позволить надолго роскошь разгуливать без тела, однако собирался это сделать уже через несколько минут. – И нам придётся действовать немедленно, иначе мы просто не успеем, – так, три-два, дыхалка в норме, сейчас мы просто делаем вид что задремали в качелях, пульс почаще, сил должно хватить… – Понимаешь, Христофор, он уже получил известие что его врага мы прикончили – а потому особого смысла в дальнейшем существовании парень может и не видеть, он тут болтается в нашей реальности почти полтора века один как перст, это задалбливает. Ты ему всего-то хороший знакомый, с такими планами на будущее одиночки не делятся, а он не простой разведчик, а профи, которому современники в подмётки не годятся. Прикроешь меня, короче.
Разговор грозил затянуться, но тут наконец случилось то, чего дожидался Сашка: над вершинами кедровых крон как будто мелькнула падающая звезда… Казалось, стук каблуков об гранитные плиты садовой дорожки был слышен наяву… Генри был в своей сияющей парадке из будущего, но без плаща за плечами, который нынче был у него намотан на правую руку, как и на старых его портретах, ещё с Вандейской кампании…
– В чём дело, Саша? – вроде бы не запыхавшись, выдал он по-русски фактически без акцента, впрочем, вероятнее так просто слышал его тот к кому обращался этот вчерашний юноша, который уже не выглядел вечно двадцатилетним, а мог вполне сойти и за сорокалетнего. – Здрав будь, Кристхен, – всё ясно, он говорит на родном, просто голова так переводит, значит, взволнован…
– Разворачивай борт, Генри, – глубоко вздыхая, поспешил ответить Сашка, сейчас его полтинник совсем не читался на его посвежевшем на таёжном воздухе лице. – Нужно подпортить кровь нашим соперникам. Ты цел, я вижу?
Да уж, века идут, но парень не меняется, молча усмехнулся про себя русский офицер, наблюдая коронный жест Генри, когда он гасит эмоции – якобы беззаботно откинуть чёлку со лба, что вечно наползает на нос… Таким его и японские аниматоры запечатлели, честь им и хвала…
– Не дождутся якобинцы, – лихо прорычал гость, от души подбросив плащ в воздух над головой… – Опять с тебя считывать курс, Саша?
– Яволь, – едва слышно произнёс в ответ тот – он аккуратно встал из собственного тела, оставшегося полёживать обняв ноут, и приблизился к напарникам. – Стартуем.
Плащ так и не упал на разогретую летним днём землю и траву – вместо него над зеленью и полевыми цветами вырос добротный трап в салон машины, очень напоминавшей сейчас «Харриер» конца двадцатого века. Вот только видели сейчас эту машину только трое бойцов, ещё стоящих на земле отрогов Восточного Саяна. Человеческим глазам она могла бы быть доступна вполне – но фактически везде мозг отказывался осмысливать такое изображение. А те, у кого не отказывался – нынче были очень редки, ещё реже чем пять веков назад. И потому некому было увидеть, что вся троица носила на спине вместо рюкзаков – крылья. Очень разные, но все с резким жемчужным отливом. Иногда они становились не видны, что явно зависело от настроения владельца. Но даже жена того, чьё тело покоилось себе вроде как в предвечернем сне – не давала
