говорил, что верит в себя. Но когда я завела подобный разговор в третий раз – возмутился:
– Ты совсем не веришь в меня? Лучше я буду, по твоему выражению, иметь «кусок черного хлеба без масла», но останусь вольным человеком, занимающимся любимым делом.
Ну что ему скажешь? Разве начинал он жить так, как многие другие художники? Разве знает цену «черного хлеба без масла»? Ведь с момента репатриации он все время поддерживался кем-то. Сначала государство содержало его, потом кормила, одевала армия, потом появилась я, дав Игорю кров, питание и возможность некоторого заработка в моем ателье. Сказать ему подобное – лишиться друга, любовника, смысла жизни, в конце концов. Ведь рядом с ним я забывала о Пьере. Каюсь в этом. Пьер снова в разговоре упомянул, что поедет после завершения учебного года в Люксембург, а я только попросила, чтобы он к началу июля все же приехал в Лимере. Мы встретим его в Туре.
03.08.18. Лимере.
Была с утра насторожена, может, теперь молодежь обсудила свои отношения и пришла к какому-то выводу, но утро прошло безоблачно. Сразу же после завтрака Пьер ушел в виноградники. Что он там делает каждый день, неужели пытается заменить собой Мариуса? Жанна ушла в свою комнату – не выходит. Я побродила по дому, переоделась, пошла к реке. Не очень жарко, на небе временами тучки, а я под летним зонтиком. До реки с полкилометра, я уже упоминала об этом, легкая прогулка. Вышла на берег – смотрю, где здесь виды, которые фиксировал Игорь? Помню же, что на рисунках пустынный берег. Только вдали миниатюрные домишки. А здесь ничего подобного – оба берега Луары застроены, если дом далеко от берега, то у воды обязательно что-то лежит. Пасторальные пейзажи – выдумка, мечта Игоря. Не помню, чтобы он уходил далеко. И на всех его рисунках главное не берега, а вода. Не зря он в Тель-Авиве говорил, что в первую очередь рисует воду, и злился, что на акварелях она мертвая. Это теперь вода – один из главных его козырей, то, что привлекает покупателей. И не только речная, но и морская.
На обед Жанна не вышла из своей комнаты, Пьер пошел к ней, они долго о чем-то разговаривали, а потом Пьер вышел ко мне расстроенный, сказал только, что Жанна завтра уезжает, не говоря ничего о причине. Ничем не могу помочь сыну, вроде не к месту сказала, что обедать все равно нужно. К моему удивлению, он согласился, и мы пошли в столовую. К ужину Жанна вышла в столовую, ужинали без обсуждения ее решения. А после ужина я снова взяла в руки дневник, пропустила никчемные заметки о своих делах в ателье.
30.06.10, пятница. Лимере.
Второй день в Лимере. Я довольна: перелет прошел спокойно, Мариус встретил нас и отвез домой. Это ведь мой и Пьера дом. Возможно, Игорь поэтому чувствует себя здесь немного не в своей тарелке. Кроме того, он два раза, в самолете и в машине, неопределенно говорил, что хотел бы поехать на атлантическое побережье: к Бискайскому заливу, в Ла-Рошель, или в Нормандию. Я понимаю, нельзя любимого держать все время около себя. Не хочется расставаться даже на время, но придется. Попросила вчера Игоря остаться в Лимере до августа, очень хочется, чтобы
