Роман Сергеевич, но Странник был другого мнения. Он начал входить во вкус.
– Надо, Федя! – проговорил он, копируя фразу из бессмертной комедии. – Надо!
Удар ногой в грудную клетку был неуловим глазу и страшен. Груздев не успел вскрикнуть. Он стоял, прислонясь к массивному баку, и это усугубило тяжесть его положения. В груди хрустнуло, капельки крови брызнули на модные штиблеты.
«Хватит!!!» – мысленно закричал респектабельный бизнесмен, чья туша покоилась в зеркальной зале.
– Все еще только начинается! – улыбнулся Странник.
Удар локтем превосходит по силе прямого кросса боксера. А если нанести его умело, вложив массу тела, – жди беды! Челюсть лязгнула, на асфальт выпал кусочек розового мяса. Роман сообразил, что злополучный уголовник только что лишился языка, но остановить толчок левым коленом не смог. Звук ломающегося плавающего ребра прозвучал как музыка для опьяненного жаждой насилия Странника. И это еще не все! Сокрушительный свинг пришелся в носовую перегородку. Боксеры называют удар, идущий по широкой траектории, «пивной кружкой». Хрустнули тонкие хрящи. Изуродованное тело бесславного зэка рухнуло на землю, издав звук оброненного мешка с картофелем.
– После маэ гери он уже был без сознания… – задумчиво произнес Странник. – В следующий раз надо соизмерять силу ударов с крепостью мышечного каркаса неприятеля.
Он только что испытал самый упоительный кайф в своей жизни. И никаких угрызений совести. Он спасал человека и наказывал зло, хотя слегка перестарался.
– Ничего подобного! – сказал Странник вслух. – Добро должно быть с кулаками!
Ограбленный мужчина изумленно вытаращился на своего спасителя.
– …Твою мать! Борька! Борька Шевченко! – ахнул Авдеев.
Менее всего он ожидал встретить в путешествии друга детства! Память сохранила облик неуклюжего паренька, которого следовало опекать и защищать от нападок одноклассников. Сейчас перед ним сидел на асфальте успешный мажор, обеспеченный чувак, по меркам советской эпохи.
– Вставай, Боря! – Он протянул руку, помогая другу подняться на ноги.
Шевченко придирчиво отряхнул грязные джинсы и прижал руки к ушибленному животу, как роженица, оберегающая плод. Его рука была на ощупь вялая, холодная и липкая. Он тотчас спрятал руку за спину, в уголке рта скопилась алая сукровица.
– Ты меня не узнаешь?!
– Простите! Не помню вас! – Страх иного рода, нежели естественное опасение богача перед грабителями, угадывался в выражении лица Шевченко. Он увидел в незнакомце всесильного чекиста! Сейчас его будут «колоть» насчет валюты!
– Я не из полиции!
– Кто?! Как вы сказали?!
Тьфу, дьявол! Он не учел, что сленг изменился за минувшие полвека!
– Я не из спецуры, не мусор, короче говоря! Не лягаш, так понимаешь?!
Боря кивнул. Он понял, но продолжал бояться. И причиной явилась
