демона.
…И ты откладываешь великий переход по сухой притче и идёшь искать естественные островки жизни. Там человек как в дерево воткнутая душа. Это же саговое дерево. «На побережье поберегли бы себя». Жилище костров. Неуклюжий туман. Окружающая среда ночью становится чёткой, сверхконтрастной. Колдун настаивает мир на природе, цветке, а потом пьёт это и видит пространство как схему, видит, из чего оно состоит. В лесу – бутылочность. Деревья стоят как вкопанные горлышком вверх. Внутри – странное извивающееся молчание. Это клей настоящего, который люди пьют, чтобы обрести целостность.
– Дайте и мне глоток.
– Это через уши пьют. Заходи и слушай.
-–
Мир не работал уже несколько дней.
Причина конфуза открывалась при входе на нулевой этаж. На металлической двери висела выжившая из первоначального смысла, корявая и многажды проклятая жильцами табличка «Лифт сломан».
– Нам летать, что ли? – периодически выдавливали дипломаты в зубную щёлку.
Кое-кто оглядывался и искал ангелов-доставщиков за спиной. Другие нервозно замахивались подошвой на ступень и, глотая толстые пузыри обсценной лексики, шли по лестнице человеческого унижения – с этажа на этаж по квадратным спиралям хаоса.
Инженер, который отвечал за материально-техническую часть мира, поломку лифта связывал с карой небесной и на вопрос «Когда же починят?» предлагал помолиться. В молодости он был рок-звездой, потом профессором химии, золотильщиком храма, прикладным философом, театральным критиком и, наконец, по дальним коленным связям приехал в Африку, чтобы перевоплотиться в административный экземпляр высшего ранга, иными словами, завхоза. Но то ли хозяйство попалось ему чересчур замысловатое, то ли высокая духовность противилась столь тесному контакту с бытом, – в общем, в посольстве инженера не уважали и гнобили за спиной, считая космическим мутантом.
У инженера была жена, странная инертная женщина с вечно мокрыми волосами. Такое ощущение, что она жила в каком-то особом отсеке мира, где постоянно шёл дождь. Иногда чёрные работяги пытались выследить, куда она ходит, чтобы найти дождь (они хотели перегнать его на свои огороды), но она всегда замечала слежку, останавливалась и с укором смотрела на шпиона, пристыживая его своим летаргическим взглядом.
Вообще все жители этого мира делились на живчиков, тех, кто был ещё недолго в командировке, и привиденьевых – людей со стеклянными глазами, которые год за годом теряли контрастность, и теперь, чтобы их заметить, приходилось напряжённо всматриваться в пространство. Эти вторые носили такие каменно-ошеломлённые лица, как будто в воду смотрели, и там другие галактики проносились у них перед глазами – внутренний иллюзион, заменяющий сознание.
На деле иначе. Человек был душа в футляре из быта, внутренняя копия текущих событий. Бесцветные, одураченные лёгким счастьем люди-дни. Выеденные изжогой, измученные
