смотрит на косматую звезду, которая висит над головой, как складочка на чёрном шёлке, осторожная материя. Два шага до состояния сверхнового вещества.
– В ней, и в тебе.
Первые пару лет он жадно поглощал впечатления. Ему хотелось есть, и он пожирал Африку, её плоть, её сочное прожаренное мясо. Ехал за город и останавливался на одной стороне чёткого, словно вырезанного ножницами пейзажа из пальм-рококо и витиеватых линий заката. Это был абсолютный восторг: ночь как макет вечности – небо выпуклое и грандиозное, песни насекомых и живое, почти осязаемое, вещество свободы. Он любил ночевать в запахнутых лесами лоджах, отключать все телефоны, все мысли и празднично-одиноко чувствовать.
– Такое состояние – страх от встречи один на один с этим всем, страх и аффекты, но не истерика, а ласковый спокойный экстаз.
– Выдержишь ли ты?
– Я рискну.
Так Бах долго-смакуя вставлял себя в эти воодушевляющие обстоятельства, всё ему казалось таким прекрасно-удивительным в первый раз, во второй раз, в третий: жирафы, перебегающие дорогу, грозы с молнией в полземли, орущие леса миомбо. Потом приелось понемногу, начал уставать от собственных ощущений, сошёлся с соотечественниками, завёл свою бутылку спирита в посольском барном шкафу и вступил в клуб домино.
С этого момента все были уверены, что Бах сдулся, потерял себя, то есть стал нормальным парнем, с которым можно без опаски выкладывать рыбу из костей по вечерам, бурно изгаляться над инженером и вяло спорить на тему экономического кризиса. После того, как он мимикрировал под привиденьевое, его стали приглашать на дни рождения, крестины, приезды-отъезды, он получил допуск в баню, в футбольную команду и даже на курорт выходного дня, который носил приятное собачье название «Шай-Шай».
В какой-то момент это болото начало засасывать его с такой неожиданной скоростью, что Баху срочно понадобилось с кем-то об этом поговорить. Так у него появились друзья. Сначала они были просто приятели по спириту, но потом стали как бы настоящими друзьями, то есть слушали все его излияния и даже отвечали складно, по смыслу: это доказывало, что они действительно слушали. Первым его другом стал карликовый, но суровый помощник завхоза Гога, который целыми днями исправлял ошибки высокодуховного начальника, создавая атмосферу налаженного быта. Гога не только своим трудом, но и собственным силовым полем держал всё хозяйство в порядке.
Вторым другом Баха стал бывший ликвидатор химической катастрофы Валин, который имел светящийся живот, но вовсе не обозначал этим своё превосходство над окружающими. Когда Валин горячился или пил, живот начинал светиться сильнее, что вызывало восторг у детей и любопытство у мотыльков.
Ещё Бах дорожил знакомством с самым отвязным привиденьевым посольства, которым являлся эксцентричный доктор-хирург Чан, прославленный среди «мирских» отважным поступком, а именно
