Александра Васильевна готовила чай, то и дело отправляя Ивана Успенского в булочную, в лавку или в колбасную. На самом деле целью этих «походов» было наблюдение за входящими в дом и выходящими из него, обход и осмотр переулков и улиц: там могли оказаться сыщики.
Я не думаю, что встречи эти проходили по инициативе Александры Васильевны и что она сознательно разделяла доктрину террористов. В этом случае просто-напросто срабатывали механизм порядочности и желание быть полезной мужу во всех его делах. Она, между прочим, бывала с мужем и на некоторых других сходках народников-революционеров.
Сведения о том, о чем шла в этот раз речь на квартире Успенских, скупы. Но поскольку эта сходка была незадолго до первомартовских событий, можно предполагать, что разрабатывались детали операции, связанной с цареубийством. Но замыслы народовольцев были гораздо шире. Помимо насильственного устранения царя, они поднимали вопрос о возможности вооруженного восстания. Члены Исполнительного комитета собирали об этом сведения из Москвы и тех провинций, в которых были народовольческие группы, о том, достаточно ли окрепла и расширилась организация партии и таково ли настроение широких кругов в разных местностях, чтобы при поддержке сочувствующих слоев общества предпринять вооруженное выступление против правительства.
Вести из провинции для Исполнительного комитета «Народной воли» были малоутешительными. Силы революционеров и сочувствовавших им оказались незначительными для того, чтобы уличные выступления могли носить серьезный характер. Тем не менее вопрос этот выносился на обсуждение.
Мог обсуждаться на этой сходке и заранее подготовленный другой документ народовольцев, получивший окончательное оформление (при участии Михайловского) после первомартовских событий 1881 года. Речь идет о письме Исполнительного комитета к Александру Третьему, которое стало своеобразным ультиматумом революционеров правительству и свидетельствовало в условиях полицейских погромов о том, что они исключали собственную капитуляцию.
«Ваше величество! – обращался Исполнительный комитет к Александру Третьему. – Вполне понимая то тягостное настроение, которое вы испытываете в настоящие минуты, Исполнительный комитет не считает, однако, себя вправе поддаваться чувству естественной деликатности, требующей, может быть, для нижеследующего объяснения выждать некоторое время. Есть нечто высшее, чем самые законные чувства человека, – это долг перед родной страной, долг, которому гражданин принужден жертвовать и собой, и своими чувствами, и даже чувствами других людей. Повинуясь этой всесильной обязанности, мы решаемся обратиться к вам немедленно, ничего не выжидая, так как не ждет тот исторический процесс, который грозит нам в будущем реками крови и самыми тяжелыми потрясениями.
Кровавая трагедия, разыгравшаяся на Екатерининском канале, не была случайностью и ни для кого не была неожиданной. После всего происшедшего в течение последнего десятилетия она являлась совершенно неизбежной,
