очередные наркомовские сто грамм, и хитровато спросил, что с ними делать?
– Неси сюда, пить будем, – проговорил замполит, проговорил так, что я забыл о той субординации, которая соблюдалась и на фронте, держала на определенном расстоянии не равных по должности или по званию людей.
Заика принес мою и свою долю, принес прямо с улицы на донышке прихваченного изморозью алюминиевого котелка.
Мне хотелось, чтоб замполит без моего участия опорожнил принесенный котелок, не опорожнил, котелок пребывал в моих руках, и я не знал, что с ним делать.
– Пей, сам пей!
– Я не пью, товарищ старший лейтенант.
– Как не пьешь? От наркомовской пайки грешно отказываться. Наливай, себе наливай и мне наливай.
Налили в гильзу ружейного патрона. Пили, ощущая на губах сладкий привкус жарко горящей меди. После первой опрокинутой гильзы у меня появилось желание рассказать об одном забавном случае, который не мог бесследно улетучиться из памяти.
Уходил я в армию, уходил не с одними сухарями, в мой чемодан провожающие меня односельчане не забыли вложить литровую бутыль с соответствующей зеленоватой наклейкой. Случилось так, что бутыль эта так и осталась нераспитой, вместе с ней я прибыл в запасной полк, что располагался в городе Бугульма. Пожалуй, я и не вспомнил бы о покоящейся в моем чемодане бутыли, если б не услышал, как грозно отчитывали одного новобранца за самовольную отлучку, за то, что он не удержался, соблазнился сорокаградусной отравой, новобранца отчитывали перед строем, правда, еще не обмундированным, но все же обязанным воспринимать воинскую дисциплину.
– Есть случаи, – говорил командир запасного полка, – когда недозволенные напитки приносят в расположение части. Это уже преступление, за которое виновные будут подвергнуты строжайшему наказанию, вплоть до предания суду военного трибунала.
У меня задрожали поджилки. Мой чемодан с бутылью недозволенного напитка давно находился в расположении части. Достаточно кому-то проявить некий оперативный нюх, и преступление налицо, трибунал неминуем. Что ж делать? Как быть? Как избавиться от злосчастной, пока что неунюханной бутыли? Я притворился больным, надеясь, что у меня будет свободное время и некоторая свобода. Я жестоко просчитался, ни того, ни другого у меня не было, меня сразу же направили в санчасть, и не одного, с целой командой таких же, как я, мнимых больных, сачков. Фельдшера, медсестры легко распознавали даже хитро придуманные болезни и особо не утруждали себя в определении диагноза, приступали прямо к профилактике: болящих незамедлительно передавали в распоряжение специально прикомандированного к санчасти старшины. Старшина выстраивал их и, вооружив совковыми лопатами, сопровождал на станцию на разгрузку каменного угля. Таким образом я впервые спознался с совковой лопатой, впервые подышал угольной пылью и больше никогда не заикался о какой-либо болезни, старался скрыть любое недомогание. Что касается недозволенного напитка, я долго мучился, не зная, что делать, как быть, как избавиться от него, и только глубокой ночью,
