подкрепление должно подойти.
Он уже не читая, хотел подмахнуть последний листок, но что то его остановило, прочел.
Старший сержант Кропоткин Виталий Викторович, выдавая себя за лейтенанта красной армии, приказал взорвать мост через реку Березину. До этого, что выяснилось из показаний рядовых Иванишина и Турова из того же полка, проявив трусость и
малодушие, бросил важный склад с боеприпасами, взорвал его без приказа.
Вердикт: За проявленную трусость, нанесения ущерба и прочих провинностей,
старшего сержанта Кропоткина Виталия Викторовича, расстрелять бес суда и следствия, по закону военного времени. Исполняющий обязанности особого отдела дивизии
капитан: Малышев В.И. Капитан взглянул на лейтенанта, хотел что то сказать, но в горле образовался комок, и он раскашлялся. Лейтенант выжидая стоял, протягивая руку за листком.
– Смертный приговор, наконец прохрипел капитан.
– Ну да, ответил лейтенант, таким туда и дорога.
Капитан вдруг вскочил, и нанес мощный удар. Лейтенант в печатался в стену, и сполз по ней на пол.
– Ты хотел, чтоб я подписал себе, смертный приговор, вновь произнес капитан.
Лейтенант отплевавшись кровью с выбитыми зубами, прошептал.
– Чего, за что?
Капитан достал выписку из приказа, подписанную командиром дивизии.
В ней числился и младший лейтенант Кропоткин, представленный к ордену красной звезды за бой у моста. Утром капитан хотел навестить раненого в санчасти, чтоб кое что уточнить. Он присел на угол стола, смотря как его помощник с трудом подымается с пола. Порылся в своей планшетке.
– Ты когда последний раз, газеты читал?
Малышев достал «Правду », смотри. Лейтенант стал читать, по мере прочтения, начал тяжело дышать, пошатнулся и вновь уселся на задницу.
– Где те двоя, что оговорили лейтенанта, точнее капитана.
В комендантском взводе, людей не хватает, я их туда определил.
– Кривошеев, крикнул капитан. Дверь отворилась, в нее заглянул сержант.
– Кропоткина сюда, да поосторожней, он не в чем не виноват, а наоборот герой.
– А этого, он кивнул сержанту, на лейтенанта туда, и добавил. -Липоткин, сдать оружие.
Сам прошел к столу, и начал писать приказ.
Утром, вместо одного приговоренного, расстреляли двух рядовых из 125 полка.
Я сидел в углу в темной, пустой комнате, каждый глубокий вздох, каждое движение вызывало боль. Похоже все же одно, или два ребра, мне сломали. Послышались шаги, лязг открываемой двери. Ну вот и все. Луч фонаря забегал по комнате, и уставился на меня.
– Тут он. Голос одного из сержантов, что меня бил, заставил вздрогнуть.
На домной склонились, приподняли и подхватив под мышки понесли.
Очутился я в той самой комнате, в которой вели допрос, усадили на стул и это хорошо.
На табуретке, я бы
