ч, вертел между пальцами сигарету. Он заговорил первым.
Как думаешь, мы ничего не пропустили?
Вроде ничего.
Сэм покачал головой и повернул лицо в сторону напарника. Потом посмотрел куда-то в небо.
– Давай проверим. Первый этаж: кухня, гостиная.
– Туалет, за ним бельевая, кладовка под лестницей, – добавил Марио.
– Да. Еще гараж и подвал. Все?
Оба как по команде обернулись и изучающе посмотрели друг на друга. Сэм сощурился, призывая напарника к ответу.
Зрачки Марио на мгновение скользнули вверх и вправо. Он кивнул.
– Да, правильно.
– Хорошо, – сказал Сэм, – теперь второй этаж. Перечисляй ты, я проверю.
Марио снова кивнул и отвел глаза в сторону. Его усы задвигались, выражая напряженную работу ума.
– Так. – сказал он. – Лестница, справа комната сына, там балкон – закрыт изнутри. Дальше налево кабинет дока, сразу за ним ванная комната.
Сэм смотрел в пол, и все время кивал головой как китайский болванчик.
– Дальше по коридору спальня для гостей, – продолжал Марио. – В конце коридора окно, закрыто изнутри.
– Что еще? – Сэм задумчиво потер рот, почесал подбородок. – Было что-то еще.
– Чердак.
– Да, точно. Но не все. Черт…
Сэм вытащил из кармана сложенный вчетверо стандартный лист бумаги, развернул. В его огромных руках тот выглядел как почтовая открытка. На листке оказался отпечатанный на принтере план дома. Косые красные кресты обозначали окна, синие – двери. Он двигал по нему указательным пальцем, шевелил губами, едва слышно проговаривая нанесенные на план рукописные пометки. Его внимательные глаза, изредка моргая, рассматривали рисунок. Жестокие челюсти медленно и основательно, мяли во рту жевательную резинку, которая время от времени мелькала между зубами.
Но вот его губы замерли, взгляд остановился на одной точке.
Марио подошел к нему и заглянул в листок.
– Что там? – спросил он.
– Вот.
Сэм два раза постучал по правой части плана, изображавшей подвал. Его ноготь уперся в какой-то квадрат, обозначенный пунктирной линией, возле южной стены дома.
– Я что-то ничего не припомню в этом месте. А ты?
Марио всмотрелся в листок, почти касаясь его козырьком кепки.
– Странно. – сказал он. – Я вроде тоже. Думаешь там какой-нибудь люк?
– Да. Наверное, док забыл его надписать…
Вдруг Марио выхватил у него листок, и тоже ткнул пальцем, но уже совсем в другой участок. В этом месте снизу вверх шла полоса шириной в полдюйма, вся испещренная горизонтальными линиями. Лестница на второй этаж. Где-то посередине, слева от нее был точно такой же красный пунктирный квадрат.
– Смотри. И здесь тоже. Что это может быть?
– Это сортир. – Ответил Сэм. – Люка там быть не может.
Он развернулся на каблуках, устремился вглубь дома и крикнул:
– Жди здесь!
Марио Оливетти пожал плечами и, посмотрев на припаркованный у обочины автобус с группой поддержки, монотонно сказал:
– Всем внимание. Повторная проверка.
Он подождал несколько секунд, затем произнес:
– Повторная проверка.
По рации передали ответ, он кивнул, и показал кулак с выставленным большим пальцем: «О’кей. До связи».
Он устало опустился на крыльцо, и, хотя это было запрещено по уставу, вложил в губы сигарету. Из заднего кармана брюк двумя пальцами выудил Зиппо, раскрашенную в американский флаг, щелчком откинул крышку и крутанул колесико. Желтое пламя лизнуло кончик сигареты, тут же окрасившийся ярко красным, как цвет шелковых букв над козырьком его бейсболки. Перед лицом поплыла сизая дымка.
На самом деле его не очень тянуло курить, и сигарету в кармане он носил всего одну, как советовал штатный психолог при оперативном отделе. Он начал бросать месяц назад, сначала выкуривал по полпачки в день, через неделю уменьшил до пяти штук. В последние две недели удавалось держаться на одной, максимум двух в сутки. Но носил он с собой всегда только одну, что бы не было соблазна.
Когда насмотришься всякой дряни на работе, курить хочется по сто раз в день. Трупы детей, или гниющие заживо наркоманы, насильники, сумасшедшие. Нервы от таких вещей просто не выдерживают – хочется чем-нибудь заглушить, забить в самый дальний угол всю эту мерзость, и
