под восторженными взглядами слушателей, он будет потягивать трубку, время от времени выпуская изо рта облако густого белого дыма и тот, поднимаясь вверх, покажется маленьким фантазерам живой иллюстрацией к этой истории – привидением, чем-то похожим на женщину в белом плаще с капюшоном, и длинными рукавами. Они станут хихикать, толкать друг друга в бок, и показывать пальцем вверх на облако бесформенной дымки:
– Эй, Смотри, кто там летит!
Им будет весело в дедушкиной комнате, согретой камином, окутанным неторопливым и сухим, как шорох песка, гипнотическим старческим голосом. И гораздо, гораздо уютней, чем ему в те минуты, осенью две тысячи десятого года, когда стоя в темноте посреди подвала чужого дома, он вытянул руки вверх…»
… правой взялся за цоколь, пальцами левой покрепче обхватил стеклянный шарик и попытался провернуть его против часовой стрелки.
Но безрезультатно.
Покрутив ее несколько раз, в разные стороны, он всмотрелся внутрь колбы, но не смог увидеть то, что хотел. И понял в чем дело: свет из окна падал ему в спину, и поэтому было сложно разглядеть, насколько цела вольфрамовая спираль, ибо, если она разорвана пополам, значит, любые усилия бесполезны. И вообще, эта бестолковая возня ему уже порядком осточертела. Мало того, что нервы на пределе, так ещё и место это внушало страстное желание сделать отсюда ноги. Просто взять и попросту говоря «драпануть, что есть силы» и главное без оглядки.
«Потому что… потому… да бог его знает почему! Не все в этой жизни можно объяснить».
Марио повернулся лицом к окну, опустил затекшие руки и спустя несколько секунд опять посмотрел вверх. Но не туда, куда хотел вначале.
Там оказалось кое-то другое, и оно заставило его насторожиться. Но слишком поздно…
Его внимание привлекла округлая стеклянная поверхность лампочки, где в искаженном виде отражались окна, и его собственные очертания на фоне стены за спиной.
Сказать по правде, до него не сразу дошло, что к чему.
При последующем анализе он выяснит для себя, что, наверное, дальнейшие события уместились в полсекунды или чуть больше. Зато сейчас полсекунды показались ему бесконечно долгими и вдобавок… последними.
Он стоял в оцепенении, с распахнутыми глазами, с застрявшим в горле криком, руки плетьми свисали по бокам, а все тело попросту парализовало.
Иногда ему снились сны, где он убегал от жутких монстров с лицами пойманных им преступников, а его ноги предательски вязли, будто он бежал по колено в воде. Наверное в этих снах его тоже парализовал страх, но никогда, никогда прежде он не испытывал ничего подобного. Первым, пришло тяжёлое и молниеносное сожаление о том, что он, вероятно, не успеет достать пистолет. Но это было сначала. А потом, он опять вспомнил и ту девочку из соседнего дома и то, что пряталось у неё под капюшоном, который, кстати говоря, был наброшен весьма основательно и с полным осознанием такой необходимости.
И глядя в отражение
