– такая же работа, как и другие. Прежде всего, интеллектуальная. Поэтому первый инструмент в работе – ваши мозги. Если мозги умеют мыслить и облекать мысли в слова, это уже хорошо. Такая работа еще весьма удобна тем, что писать вы можете везде. Главное, чтобы было на чем. Ноутбук или тетрадь – неважно. Но, пожалуй, на этом заканчивается вся так называемая простота.
Я откидываюсь на спинку стула, закладываю руки за голову, гипнотизирую электронный лист на мониторе. Уже много лет он светло-серого цвета, потому что от белого болят глаза – слишком ярко.
Еще пользуюсь специальными очками для компьютера, но последние разбились, когда мы с Аленкой делали генеральную уборку и случайно спихнули их на пол. И было бы полбеды, но на очки упала коробка с бесполезным, но жутко необходимым хламом, добив бедняжек.
А до магазина надо еще добраться.
Я закусываю губу. Выделяю последний абзац и удаляю его к чертовой бабушке. Не туда пошел герой. Нельзя так. Стой, дорогой, на месте. Сейчас к тебе подойдет любовь всей твоей жизни. Она же тебя в конце и убьет. Но ты об этом пока не знаешь.
Кстати, если вы до сих пор верите, что творческие люди работают только по вдохновению, – немедленно сожгите на костре эту ересь. И того, кто это сказал. Потому что вдохновение приходит на определенную часть вашего замысла. А потом машет ручкой, надевает красивое сексуальное белье и говорит: «Дальше ты будешь жить с трудолюбием и терпением, детка. А я пойду соблазнять нового творца».
И, черт возьми, именно так и происходит! Запал может уйти, а доделывать начатое нужно. Вдохновение – не панацея. Вдохновение – ослепительная молния в темном лесу. Она покажет тебе, куда идти, и даже даст сделать несколько шагов, но из леса ты должен будешь выбраться сам.
И на одном вдохновении это сделать не получится, поверьте мне.
Дверь открывается, на пороге появляется Аленка.
– Ты сильно занята? – задумчиво спрашивает она, покусывая дужку очков.
Я провожу ладонями по лицу, качаю головой.
– Нет, я смотрю порнографию. Все как обычно.
– Так и знала, – ни капли не смущается Аленка, шлепает босыми ногами по ковру и протягивает мне телефон.
– На, глянь.
Хочу отмахнуться, что нет настроения разглядывать картинки, однако стоит взгляду скользнуть по экрану «сяоми», как все мысли улетучиваются из головы, оставляя место только одному вопросу: «Что-о-о-о?»
Это всего лишь новость в Фейсбуке, Аленка частенько зависает там, общаясь с какими-то немецкими рокерами. Поначалу я пыталась интересоваться ими, но предпочтения сестры сменялись настолько быстро, что я попросту не успевала отличить Питера от Криса, Тоби от Юстаса, а Герхарда от Никласа. В итоге сошлись на том, что Алена слушает немецкую альтернативу, а я говорю ей, как это круто.
Учитывая, что тяжелая музыка меня никогда не пугала, общий язык нашелся быстро.
Но я отвлеклась.
Во френдленте красовалось фото, где я и Макс лежим на дороге. И подпись: «Голландский татуировщик спас жизнь Тае Грот»!
