князей оказалась на удивление короткой. Мамин дружески пожал Порюсу руку:
– Наслышан, наслышан! Рад наконец познакомиться. Рубочкин прислал мне телеграмму из ста трех слов, описывая ваши переговоры. Сегодня уже из Варшавы телеграфировал: все хорошо, выезжает сюда. Чего это его в Варшаву потянуло?
– Это самая свежая и интересная новость. Хорошо начинаем сотрудничать, князь! Нашему округу поручено собрать отряд из двух тысяч лошадей для нужд Черняева[24]. Триста рублей за штуку безо всяких торгов! Берутся только строевые и вьючные четырехлетки. Официально мы с Турцией не воюем, потому наша поставка – большая государственная тайна; деньги Военное министерство выделяет из секретного фонда. Каково, а?
– Весьма интересно.
– Сколько можете поставить в две недели?
– Двести – двести пятьдесят, но среди них есть гужевые и упряжные.
– Немножко упряжных допускается.
Беседу прервало появление сконфуженного управляющего.
– Князь Сергей Сергеич – беда! Повар, свинья, жаркое пережег! Прикажите хоть ухи по-быстрому для дорогих гостей сготовить…
Раздосадованный Мамин вышел в приемную и очень скоро вернулся обратно в кабинет.
– Вот шельма! Опозорил меня перед вами, а вы с дороги. Принужден просить вас обождать еще не более трех четвертей часа. Сейчас уже готовят сурских стерлядей. Вы ели когда-нибудь сурских стерлядей, князь? Они особенные, лучше волжских.
– Раз только в «Палкине» довелось. В Петербурге их почти не бывает, а уж в Варшаве тем более.
– Подождите покамест во флигеле, я приказал принести туда наливок и закуски. Самое позднее через час… Ох, подвел, подлец! Выгоню я его, ракалью, и поделом!
Титус с Благово вернулись обратно во флигель встревоженные. Похоже, у князя что-то случилось не по плану. Павел Афанасьевич жестами велел Яану и Тимофееву забаррикадировать выход из запертой комнаты диваном, причем по возможности бесшумно. Усевшись затем за стол, сыщики завели пустую беседу, то и дело поглядывая на стрелки брегета. До штурма оставался еще целый час.
Тем временем в кабинете Мамина происходил бурный разговор. Управляющий привел одного из рабочих с конезавода по прозвищу Васька Чугунная Шишка.
– Точно он? Не обознался? – спросил его князь.
– Как есть срисовал! Фамилие евойное – Благово, служит в Нижнем помощником начальника сыскного отделения. Всем тама заправляет, начальник у них спрыть ево пустое место. Умища необыкновенного: нашего брата наскрозь зрит. Самый разопасный во всей полиции человек. Я споначалу-то ево не признал – волос черный, в гусарском мундере; но как цыкнул он на свово денщика, так сразу и открылось мне…
– Так. Теперь понятно, в какую «Варшаву» Рубочкин уехал. А продал ведь, подлец! Слово «благородно» указал, мы и купились. Ступай за ребятами. Приведи Гаврилу, Сашку-Капрала и еще человек пять, кто поопытней; ножи с собой возьмите.
Чугунная
Русско-турецкой войне 1877—1878 гг. предшествовала сербско-турецкая война 1876 г. В ней сербской армией командовал генерал М.Н. Черняев, фиктивно уволенный с русской службы.
