американцев – под каску. Изо лба у того ударило алое, он ткнулся в порог и задергался. Старик выстрелил во второго – точно так же… но тот успел перевернуться на спину и получил пулю в лоб, сам судорожно нажав на спуск «М16».
Лысого старика – он так и не выпустил пистолет – отшвырнуло прямо к истошно заоравшим мальчишкам, буквально вмазавшимся в стену подвала.
Старик привстал на затылке и каблуках. Стиснул грудь, сказал: «Х…» – и обмяк. Его лицо как будто стекло к вискам и стало полудетским.
А дальше Димка помнил плохо.
Он почему-то оказался около канистр с бензином и сильно оттолкнул маму (как он мог такое сделать?!). Он совершенно не понимал, что делает – и в то же время понимал совершенно отчетливо. Потом он был снаружи и тащил тяжеленную канистру за неудобные «ушки» на башню «Паладина». Вокруг был день, вокруг была смерть, а над головой – прозрачное-прозрачное голубое, почти белое небо. И совсем рядом горела еще одна машина – меньше, зеленая, не черная – и сидел человек без ног, смотревший на Димку невидящими глазами. Мальчишка установил канистру на башне возле люка и пробил несколькими ударами куска арматуры. Бензин потек желтоватыми резко пахнущими струйками. Люк открылся. Высунулась круглая голова с большими черными глазами (оказывается, там не люди, оказывается, эти жуткие машины водят муравьи или кто-то вроде!) и сказала:
– О май год… бой… вотс ю дуинг?
Потом муравей достал пистолет, и Димка, столкнув на него – в люк – все еще очень тяжелую, брызжущую бензином канистру, скатился с машины, доставая коробок спичек. Зажег разом все головки. Внутри машины закричали на несколько голосов, и Димка, бросив комок огня на броню, изо всех сил прыгнул обратно в подвал. Сжался на полу между трупов американцев и старика.
Снаружи ухнуло пламя.
И только тогда он начал понимать происходящее.
Его вырвало – дугой, фонтаном, на пол и стену…
…Подошедшая сотня во главе с самим Верещагиным добила поляков на первом этаже. Трупы лежали на полу и лестницах. Одной паре – «Паладину» и «Брэдли» – удалось отойти. Но только одной. Две БМП и одну самоходку сожгли гранатометчики Басаргина. Еще один «Паладин» сгорел по причине, остававшейся непонятной, пока кто-то из дружинников не рассказал надсотнику о том, что видел из окна.
Верещагин спустился в подвал. Люди подались от него в стороны, но белобрысый худенький мальчишка, навзрыд плакавший в объятиях какой-то женщины, остался сидеть на месте.
Надсотник тяжело сел на самодельный топчан. Стащил берет и вытер им лицо. И только после этого узнал мальчика.
– А, добытчик, – сказал он. – Димон, кажется?
Зареванный мальчишка несмело поднял голову. Посмотрел, часто моргая, на сидящего офицера. И вдруг улыбнулся – несмело:
– Это вы…
– Я, – кивнул надсотник. – Разрешите? – он отстранил руки женщины, которая смотрела на него со страхом. И
