style="font-size:15px;"> – Чаво делать-то? – жалобно протянул он. – У меня деньга есть. Помогите, а? Помрет ведь. А я перед богами виноватый останусь.
Мастер Лёкинель и Тео переглянулись. Оценив выражения их лиц, Ингрид сразу поняла: труба дело.
– Вы бы хоть раньше спохватились, – вздохнул целитель, подходя к несчастной женщине и помогая ей улечься на диванчик. – Можно было бы попробовать плод изгнать. Тоже, конечно, нехорошо, но все-таки. Лёка, что делать будем?
– Повторите слова проклятья, – обратился к мужику мастер Лёкинель. – Слово в слово.
– «Чтоб от тебя ни одна баба родить не сумела», – повторил мужик, даже попытавшись скопировать интонацию барыни.
– Понести может, родить – нет, – задумчиво протянул Тео. – Может, просто вырезать?
– Чаво? – тут уже возмутилась баба и попыталась уползти. Но диванчик был мягким, а баба – уставшей, и ничего у нее не вышло. Ингрид сочувственно закусила салфетку, чтобы не мешать своими переживаниями.
– Это не страшно, – заверил ее целитель. – Мастер Лёкинель скажет волшебные слова, и вы ничего не почувствуете. Честно-честно!
Ингрид увидела, как целитель сложил за спиной пальцы крестиком. Ой, не к добру…
Эльф подошел, коснулся пальцем лба несчастной и коротко сказал:
– Спи.
Глаза у бабищи сразу закатились, руки соскользнули с огромной груди. Целитель деловито закопался под слои юбок. Эльф тем временем принес из подсобки чемоданчик, раскрыл его, чем-то попрыскал в воздухе. Ингрид завороженно наблюдала, как он вынимает из стального футляра странной формы нож и двумя пальцами подает его целителю, который уже успел оголить огромное пузо. Проклятый мужик осенил себя знаком защиты и принялся бормотать молитвы. Тео уверенно ухватил нож за рукоять, поднес к животу и… быстро отдернул руку, будто обжегся.
– Ты чего? – спросил его Лёкинель: очевидно, ожидались какие-то другие действия.
Тео прочистил горло, пошевелил плечами и повторил попытку, но его рука снова отскочила, как отброшенная. И еще, и еще.
– Не могу, – наконец, признал он свое поражение. – Заклятие, похоже, сочло сечение родоразрешением.
– И чаво? – снова подал голос несчастный мужик. – Она таперича помрет? С дитем?
Лёкинель и Тео снова смущенно переглянулись.
– Боги не допустят такого, – не поверила Ингрид, от волнения вставая. – Должен быть выход.
– Если б боги могли с нами говорить, они, возможно, подсказали бы свое решение, – сказал Тео. – Но, к сожалению, мы их не слышим.
– Не слышим, потому что не умеем слушать, – уверенно возразила Ингрид, выбираясь из-за стола. – Даже самый темный бог всегда оставляет лазейку в своем колдовстве. Поэтому с проклятиями можно бороться.
– Мы же слышали текст проклятия, – напомнил ей Лёкинель. – «Чтоб от тебя ни одна баба родить не сумела». Где тут лазейка?
– Может, ей усы пририсовать? –
