И где вы их видели?
– Здесь. У нас в доме… С месяц назад, наверное. Муж уезжал в Венецию, а эти двое позвонили в ворота и попросились на ночлег.
– Интересно… Они о чём-то спрашивали?
– Да. В основном, о художнике… о Леонардо да Винчи, который жил недалеко от нас. Расспрашивали о портрете, который несколько лет назад мой муж заказал ему.
– И где этот портрет?
– Понятия не имею… Они с мужем рассорились, портрет так и остался у художника. Потом он перебрался в Милан, затем в Венецию… После войны он оказался в опале… говорили даже, что он был шпионом или что-то в этом роде. В общем, в 1516 году он уехал к французскому королю Франциску I и стал его придворным инженером и художником. Живёт он теперь где-то недалеко от Парижа, на берегу Луары.
– Откуда такие точные сведения?
– Из интернета, конечно…
– Значит, портрет в его окончательной версии вы не видели?
Она отрицательно покачала головой.
– Никогда… Очень жаль. Столько усилий… Я позировала долго. Примерно два года.
– Интересно… – сказал Блю. – Почему так долго?
– Не знаю… Он вообще был очень странным… этот художник. Больше думал, размышлял, чем рисовал. Очень медлительный. У моего мужа, конечно, сложный характер. Но сеньор да Винчи даже не дал взглянуть на портрет. Я его впервые увидела в Лувре, и то уже после 1911 года, когда раздулась вся эта история с Джокондой, с её кражей и счастливым возвращением во Францию. Я хочу вам сказать, что, когда я увидела портрет, я не узнала себя. Это – не я. То есть… что-то есть общее, но очень отдалённое. Так, скажем, размышление над тем: какая я? кто я? Может, это моя душа… А может, он вообще кого-то другого имел в виду. Может, рисовал через меня себя самого. Искал себя, так сказать…
Блю покачал головой в знак согласия.
– Да. Мне тоже снизу показалось, что вы на неё похожи, а когда поднялся сюда, понял, что вы совсем другая. Не похожи. А вы что думаете, Пинк?
– Да. У меня были такие же ощущения… поначалу… Но сейчас мне кажется, что очень похожи. Особенно голос…
– Голос?! – Лиза улыбнулась. – Какое отношение голос имеет к портрету?
Пинк смутилась.
– Я хотела сказать… улыбка… Улыбка похожа. Странная улыбка… То ли добрая, то ли хитрая, то ли зловещая… Понять не могу.
– Зловещая? – переспросила Лиза.
– Простите… – Пинк совсем растерялась. – Я не хотела вас обидеть. Скажем так… болезненная… Да.
– Это потому, что я болею. Ещё с последних родов у меня болит спина, руки немеют. Но, когда художник писал мой портрет, всего этого ещё не было.
– Значит, на портрете отразилось предчувствие этой неоднозначной улыбки. Как будто вы улыбаетесь, чтобы не выдать боль. Это не улыбка, а ширма. Вы закрываете от мира то, что чувствуете. Свою боль закрываете.
– Возможно… –
