да что же вы там такого обнаружить могли, что не спите по ночам?! – спросила я.
– А то, что Ванюшку выпотрошили, как куренка! – понизив голос почти до шепота, ответила Ольга.
– То есть? – переспросил Никита.
Честно говоря, я тоже ничего не поняла.
– А то и есть, – хмыкнул ветеринар. – Парня уже вскрывали.
– Но это же нормально! – сказал с облегчением Никита. – В таких случаях необходимо проводить вскрытие.
– Что-то я не слышал, чтобы при вскрытии удаляли все органы, – буркнул ветеринар.
– Что-о-о? – одновременно взвизгнули мы с Никитой.
– Все вытащили – почки, печень, сердце, легкие, гипофиз… Кстати, ни о каком взрыве, о котором писалось в похоронке, и речи быть не могло: ни малейших следов я не обнаружил!
– За этим и понадобился цинковый гроб! – едва слышно пробормотала я.
– Точно! – закивал Никитич. – Когда Гошка это увидел, с ним настоящий припадок сделался. Я испугался, что он либо меня грохнет, либо сам убьется, и вызвал «Скорую». А вместе с ней прискакал участковый с помощниками: оказывается, кладбищенский сторож видел, как Георгий выкапывал гроб. Сначала думал, ему с пьяных глаз померещилось, что привидения по погосту бродят. Потом отсиделся, в себя пришел да и позвонил участковому.
– А милиция видела, в каком состоянии находилось тело Ивана? – спросила я.
– А как же? – пожал плечами ветеринар. – Все они видели.
– И ничего не предприняли?
– Не-а – кому охота с трупом возиться, к тому же – уже однажды похороненным? А чего вы удивляетесь? – спросил мужчина, видя наши с Никитой ошарашенные физиономии. – У нас ведь тут не Питер, а даже там такое случается! Если кому-то надо, конечно.
– И кому же было надо, по-вашему, чтобы дело замяли? – спросил Никита.
– Ну, во-первых, самому участковому: ему эти проблемы ни к чему, тем более что Георгия признали невменяемым: дескать, с горя он умом тронулся.
Я кивнула.
– Во-вторых, дело имело резонанс, и к нам в один прекрасный день сюда нагрянули люди в форме. Я ведь под судом ходил и не знал, посадят или не посадят. Грешным делом, Гошку клял на чем свет стоит – за то, что втянул меня… Но теперь-то понимаю, что прав он был, пытаясь правду о сыне выяснить. Он ведь перед тем, как решился могилу вскрыть, все инстанции обошел, и нигде ему не помогли – к кому еще ему было пойти, как не ко мне?!
– Вас запугивали? – спросил Никита, поняв, к чему клонится дело. – Те люди в форме?
– Не то чтобы запугивали, – усмехнулся Никитич, – но советовали попридержать язык. Я ведь и сам понимал, что нельзя было идти на поводу у Георгия, что мы против закона действовали, а те военные просто намекнули, что судья мне может по полной впаять – в отличие от Гошки, на психушку рассчитывать не приходилось! Вот я и сдрейфил, переписал заявление под их диктовку. Из дела мое первое заявление пропало, а на его месте возникло второе,
