ава
Проклятый насморк, он измучил её так, что даже во сне нос подёргивался. С него, с этого носа, текло всего пару дней, но текло так, словно прорвало трубу.
Люба заткнула ноздри ватными тампонами, чтобы только не капало, чтобы только не сморкаться. Это было уже больно делать. Под носом натёрлось красное раздражение. Показываться людям стало неприятно. А течь в носу ничем не удавалось прекратить. Тампоны менялись всё чаще. Жизнь казалась испорченной окончательно.
Брезгливо собрав промоченные кусочки ваты на бумажку, свернув и смяв всё это, Люба собиралась швырнуть их в мусорное ведро, но с ужасом констатировала факт, что ведро не помешало бы, несмотря ни на что, вынести.
Надев тапки, растрёпанная, с очередными тампонами в ноздрях, она, с ведром отходов в руках отправилась на свидание с мусоропроводом.
Едва открыв дверь, девушка вздрогнула от неожиданности и замерла. Напротив, стоял рыжий бульдог и, глядя вверх на дверной номер квартиры соседки, нервно переминался на всех четырёх лапах.
Она уже хотела ретироваться назад, когда собака обернулась, посмотрела на неё, подмигнула и улыбаясь пошагала на верхний этаж, быстро исчезнув из зоны видимости. Люба потрясла головой: «Брр! И привидится же такое?.. Улыбающаяся собака, к чему бы это?»
На улице природа всё гадала: то ли ещё зима, то ли уже весна? Первое апреля прошло, а погода зло шутила по сей день. Холод стоял отвратительнейший. В подъезде температура воздуха, стало быть, была не слишком располагающей к прогулкам в тапках, без носков.
Скорей, скорей продвигаться по ступенькам. И назад. Да, после этого её нос суше не станет. Это уж точно…
Вывернув мусор, захотелось как можно быстрей оказаться дома. Но вдруг в подъезде послышались чьи-то приближающиеся шаги. Любу сразу передёрнуло от одной мысли, что сейчас такую уродину с ведром кто-нибудь увидит. Она машинально отскочила в нишу за мусоропроводом, и прижавшись к стене, затаилась. Шаги прозвучали рядом и удалились куда-то вверх. «Девушка с ведром» облегчённо вздохнула.
В этот миг раздался щелчок двери на её площадке.
«Наверно», – подумала Люба, – «моё имя означает не любовь, а любопытство… Кто бы это мог быть?»
Обхватив двумя руками ведро, чтобы не гремело, Люба потихоньку пошлёпала к себе. В подъезде становилось невыносимо холодно и тампоны в носу окончательно промокли. Девушка раздраженно вынула их и сбросила в щель между перилами ниже.
Добравшись до своих дверей, Любаша с любопытством огляделась. Ей хотелось понять: к кому же были гости? Понять не удалось. И, вздохнув, с лёгким налётом грусти от того, что ей из-за своего носа приходиться сидеть дома в одиночестве, она протянула руку, чтоб открыть свою дверь, как та распахнулась сама и перед Любой оказался обладатель таинственных шагов.
– Ах, вот Вы где! – громко сказал непрошеный гость удивлённой хозяйке. – А я-то думаю: куда это Вы запропастились?..
– Какого чёрта Вы делаете в моей квартире? Я сейчас же позову соседей и вызову милицию!
Люба решительно направилась к соседским дверям, но за спиной раздался спокойный мужской голос:
– Ну, извините… Я просто подумал: вдруг кому-то плохо? Ведь никто не отвечал…
– А Вы спрашивали? Я бы и в подъезде услыхала…
– Спрашивал, но в квартире.
Сердце Любы оттаяло, да видимо так сильно, что захотелось в туалет, а может это от холода… Люба шмыгнула мимо мужчины в квартиру и захлопнула дверь перед его носом.
После «облегчения» метнулась по комнатам. Всё на первый взгляд цело. Она вздохнула опять и плюхнулась в кресло с очередным носовым платком «метр на метр». Едва соприкоснувшись с предметом мебели, её тело вздрогнуло от дверного звонка.
– Всё! Ты – покойник! – «шипя» и «пузырясь» Люба схватила всё то же ведро и понеслась убивать непрошеного гостя.
Это был действительно он.
– Фиг его знает, какая-то фирма предлагает… – пролепетал невнятно тот за дверью.
– Чего? – зашипела Люба.
– Это вам! – Мужчина сунул ей в руки коробку. Повернулся, быстро дошёл до лифта, нажал на кнопку, двери открылись. Он зашёл в кабину, двери закрылись. И всё. Лифт не поехал.
Люба, оставив коробку около порога, осторожно подошла к дверям лифта, приложила ухо к ним, прислушалась. Ни звука. И она прошептала:
– Эй, Вы,
