не без иронии старший казак.
– Вогул, там на берегу, – подтвердил сообщение Серафим, не меняя интонации и силы голоса.
– Табань к берегу, – приказал Бугай. – Поспрошаем его…
Лодка вильнула к берегу и вскоре пристала к нему чуть ниже дымящегося костра. Казаки, прихватив две пищали, вышли из лодки, направляясь к костру. В лодке остался только Серафим Птаха. У ярко горящего костра их ждало разочарование: вогула там уже не было.
– Может поблизости схоронился.., – проявив инициативу, высказался Кондратий Клевец.
– Ищи ветра в поле, – отметил Михаил Бугай, – но казаки всё же начали обследование территории вокруг костра.
– Как сквозь землю провалился, – только здесь был, – чертыхаясь и ругаясь Маркел Чубатый первым направился обратно к лодке; за ним потянулись остальные
– И даже собака у него не вякнула, – отметил Афоня Титов.
Через несколько мгновений лодка отчалила от берега, казаки, налегая на вёсла, не скрывали своего разочарования. Подходя к очередному повороту реки, Серафим Птаха оглянулся назад.
– Бугай, вогул, – вновь сказал он.
– Хватит брехать, – рассердился на рулевого старший казак.
– Да ты, Бугай, подними голову, – тихо и спокойно возразил ему Птаха.
Казаки. оторвавшись от вёсел, подняли патлатые головы, посмотрели на оставшийся вдали костёр. Возле костра сидел тот же человек с собакой.
– Может, вернёмся? – сделал предложение Маркел Чубатый.
– Нет, только время потеряем; он нас как курей обвёл… Лучше нажмите на вёсла, – отреагировал Михаил Бугай, потеряв интерес к вогулу.
Нападение
На седьмой день плавания казаки достигли верховьев реки Барды; её ширина местами не превышала десяти аршин22, и тяжёлая большая лодка, царапая днище о речные камни, с трудом преодолевая речные перекаты. В таких мелководных местах казаки толкали лодку шестами или же просто руками, покидая лодку. Мелкий моросящий дождичек не доставлял удовольствия путешественникам, которые, не переставая ругались по этому поводу. В небольших старицах и заводях скопилось бесчисленное количество гусей и уток; они огромными стаями, почти над поверхностью воды, проносились над лодкой. При пролёте одной из стай уток, Кондрат Клевец взмахнул на них длинным шестом; утки ловко увернулись от мнимой угрозы, и только одна из них, – как позднее говорили казаки: «сослепу», – ткнулась в парус, и тот же Клевец, бросив шест, успел схватить её руками, по-хозяйски сразу «открутив» утке голову.
Утка, распуская широко крылья, билась в предсмертных судорогах на дне лодки.
– Изобилует дичью эта сторона, – взяв в руки весло, отметил удачливый охотник. – В остроге, дома, ни за что не поверят, что здесь уток можно ловить руками… Нет,
Аршин – старинная мера длины, равная 0.71 метра
