денег, – сказал Костя, садясь в кресло. – Я смогу.
Парень вытащил холст с городским пейзажем из-за Аниного стола.
– Вот эту картину продадим сначала.
Сестра стояла к нему спиной и смотрела в окно.
– Днем буду учиться, а вечером работать, – размышляла она вслух. – Ничего страшного, многие так живут. Снимем квартиру подальше отсюда, и все будет хорошо.
Костя отложил картину с пейзажем и достал следующий холст. На нем была изображена сестра в красном летнем платье и белой шляпе. Полненькая девушка с вьющимися русыми волосами до плеч держала в руках хоккейную клюшку. Тогда Костя отчего-то представил ее хоккеисткой. Рядом с сестрой на картине стоял сам Костя, как обычно – с доброй улыбкой и прямой челкой почти до бровей. Он нарисовал себя ростом чуть ниже Ани, хотя в реальности они были одного роста. Костя привык, что все вокруг, кроме детей, выше него, поэтому и рисовал себя всегда маленьким.
«Почему красивые девочки в платьях не могут играть в хоккей? – подумал Костя. – Вполне могут. Коньки ей дорисовать, и всего-то делов…»
– Ань, чего Захар меня вечно придурком называет? – спросил брат.
Сестра отошла от окна и села за письменный стол. Взяла свою тетрадь с конспектом и начала листать.
– Ничтожества всегда пытаются выставить себя лучше других, – сказала она.
– Аня.
– Что?
– Он лучше меня?
– Нет.
– Тогда я ничего не понимаю… Зачем так делать?
– Я сама не понимаю. Просто не слушай его.
– Он точно не лучше меня?
– Нет.
– Я рад.
– Если тебя дразнят, не надо обращать внимания.
– Я стараюсь, но это так обидно, когда тебя считают глупым.
– Ты не глупый, ты просто другой.
– Спасибо.
– Меня в школе дразнят толстой, и я научилась не слышать их.
– Ты не толстая. Ты немного толстая. Но не толстая.
– Да ладно, я знаю, что я толстая, вот только мне неважно. Внешность не имеет значения.
– Я тебя люблю. – Костя улыбнулся, глядя на сестру.
– И я тебя. Но мне, правда, плевать, когда меня дразнят. К тому же через год я не увижу всех этих людей из класса. И тебе советую не обращать внимания на него.
– Захара нам еще два года видеть, ты сама так сказала.
– Переживем.
Костя достал следующую картину с изображением родителей. Отец стоял в поле возле штатива, на котором располагался строительный измерительный прибор – теодолит. Костя с первого раза запомнил это слово. Справа от отца мама держала огромную линейку, превышающую ее рост. Над родителями красовалась надпись с ошибками: «Мама и Ппа в икспидиции».
«Эту картину я не продам даже за миллионы», – подумал Костя.
– Если эта Чаща окутает всю планету, то нам некуда будет переезжать, – произнесла
