и великими воинами, я проливал свою кровь и кровь врага на поле битвы. Пусть она и была колдуньей, мне отнюдь не хотелось терпеть её дерзкие нападки и бесстыжие попытки заморочить мне голову своей непристойностью.
Я попытался подобрать хлёсткое словцо, но я не был таким бойким на язык, как Альбиос, и безвольно замолчал. Дабы покончить с насмешками, искрившимися в её плутовских глазах, я решил сбить с неё спесь. Я хотел надменно спросить её имя, но слова комом застряли у меня в горле, ибо неожиданно я узнал эту причудливо знакомую девушку, и изумление только усугубило мой глуповатый вид. Я её уже встречал, очень далеко отсюда, в Аттегии. И было это всего пару лет назад, но для ветреного мальчишки, вроде меня, это представляло целую вечность. Со всем своим кортежем из знатных людей и великих воинов, она останавливалась в имении моей матери по дороге на свою свадьбу. В полном потрясении я невнятно пробормотал:
– Ты… ты же Кассимара!
Ведьмы рассмеялись.
– Он принимает тебя за Верховную королеву! – насмехалась надо мной старая Мемантуза.
– Ты настолько бестолковый и не ведаешь, что галлицены принимают тот облик, который им вздумается? – глумилась надо мной девушка, похожая на Кассимару.
Она положила на бёдра сильные мозолистые руки с поломанными ногтями, причудливо сочетавшимися с её дикарской женственностью.
– И как же ты очутился на острове Старух? – сразу же подхватила она.
– Его прислал Великий друид, – перебила меня Мемантуза. – Он говорит, что ищет Саксену.
– Ну, значит, отведём его к ней, – ответила мнимая Кассимара.
Колдунья стала удаляться от нас, но вопреки ожиданиям, она направилась не к своей одежде. Она шла к торчащим из песка древкам моих копий.
– Это твоё оружие? – спросила она.
– Это оружие моего друга.
– Позволишь?
Однако даже не дождавшись ответа, ведьма выдернула одно из песка и, с присущей ей бесцеремонностью, взяла его в руки. Она изобразила несколько воинских стоек с такой плавной грацией, словно танцевала. Скользящей поступью она подобралась к нам и завершила вереницу своих передвижений, резко направив копьё на меня. Я не успел уклониться, и железный наконечник уколол меня в горло.
– У твоего друга прекрасное оружие, – со знанием дела оценила она. – Лёгкое, уравновешенное и острое.
Это была чистая правда. Ибо острый наконечник уперся мне в шею. С оскалом волчицы галлицена добавила:
– Я не Кассимара. Меня зовут Кассибодуя[43]. В битвах я летаю вороной, а ты, дурачок, – мой пленник.
Сначала я засмеялся, наверное, немного наиграно. Мне показалось, что это была какая-то грубая шутка, ибо не было ни вызова, ни поединка, но нагая девица не опускала похищенного у меня копья.
– Отстегни поясной ремень, – ровно добавила она.
Вид у неё был строже некуда. И тут я взбунтовался. Ведь я пришёл с миром.
В кельтской мифологии
