было страшно.
Черные силуэты деревьев, как трещины на небосводе, переплетались ветвями, закрывая то расплывшуюся луну, то проглядывающие сквозь лохмотья облаков звезды. А кто-то все выл, и от этой тоскливой и ужасающей песни Упрямый-Как-Жизнь не мог успокоиться и уснуть.
“Глери сказала, что снежного дракона не так просто убить, – утешал он себя, свернувшись в клубок. – А Шанри говорил, что искру можно отобрать у любого. Она не менее вкусная и сытная, чем печное тепло”. Посмотрев на лапу, Айвари вспомнил мальчика, и ему стало совсем страшно. “Может все-таки вернуться? Ведь Глери не виновата в моей глупости? А вдруг мальчик умер? Что если Правитель узнает об этом? А Снор? Ведь я же обещал ему, что буду послушным и не вляпаюсь в очередную неприятность”. Драконенок вздрагивал от одиночества и страха. Он совсем запутался и не знал как поступить.
Перед рассветом ветер стих. Небо прояснилось. Усталость взяла верх, и, спрятав под крыло голову, Айвари уснул. Разбудила его щекотка, словно кто-то маленький и юркий бегал по спине. Драконенок открыл глаза, но тут же зажмурился. Его ослепило солнце. Айвари тут же вспомнил слова Шанри: “Видишь на краю пустыни свет – это яркий огненный диск – враг нашего племени. Здесь он слаб и не может нанести урон, но стоит по неосторожности забраться весной на юг, и он не оставит от тебя и мокрого места. Впрочем, пока на континенте зима им можно подкрепиться, главное следи, чтобы вокруг не растаяли снега. Отсутствие снега говорит об опасности,”
Перевернувшись на спину, малыш подставил щекотке пузо.
– Так вот ты какой наш враг. И вовсе не такой уж и страшный, – шепнул драконенок.
Пролежав так часа два, Айвари неожиданно понял, что наелся. От яркого желтого блина на небе исходило спокойствие. Никто не гнался и не искал драконенка, и Упрямый-Как-Жизнь, усевшись на хвост, принялся думать, что делать дальше. “Если идти на север, то можно добраться до моря. Там наверняка есть места, где все время холодно. А питаться я буду солнцем,” – решил он. Ободрившись, драконёнок снова побежал вперед, ведомый чутьем. О том, чтобы взлететь не могло быть и речи. В воздухе его сразу же заметят сородичи или майяди.
“А вот и жертва,” – улыбнулся колдун, глядя через призму заклинания на одиноко бегущего снежного драконенка. На сей раз все складывалось само, словно по указу свыше. Закрыв глаза, Бесмар вознес молитву Богу Горящей Земли и Подземного Мира, благодаря его за невиданную удачу, а после зашептал слова, призывая силы, которых боялись даже обитатели небес, не говоря уж о простых смертных.
Закончив темный обряд, колдун прислушался. Чужак ступил в его земли.
Жилище колдуна скрывалось от любопытных глаз в каньонах Великой Южной Пустыни. Только посвященные знали дорогу к нему. И не удивительно: то ли по прихоти ветра, то ли из-за каких-то катастроф ветвистые ущелья, как морщины на лице земли, сплетались в лабиринт, в котором не то, что люди, но и животные теряли всякий ориентир и умирали
