и здесь могла разгуляться стихия. Судно могло потонуть, а дом… он при сильном ливне мог в конце концов съехать в овраг.
Людмила и Николай надеялись, что это случится не раньше, чем они получат квартиру (“А если уж поедем вниз, главное – спасать Галку”).
Тетя Дуся относилась к опасности со спокойствием старого моряка:
– Ну, обвалимся, так и ладно. Когда-нибудь все едино – помирать. Да, может, еще и не завтра…
Однако степень риска для жильцов она все же учитывала. Поэтому брала с квартирантов совсем не большие деньги, и это было очень важно для Николая и Людмилы. Зарплата у рядового охотоведа так себе, а стипендия студентки-третьекурсницы – совсем кот наплакал.
Впрочем, когда Винька вернулся из лагеря, Людмила уже перешла на четвертый, сдала летнюю сессию.
– Ух, Виньчик, вымоталась я. Как голодная лошадь на пахоте, чуть копыта в борозду не откинула.
– Будущая учительница, а так выражаешься!
– А что! Это же литературный образ!
Людмила обрадовалась, что Винька будет жить у нее. С братом веселее. Тем более, что Николай опять улетел в ханты-мансийский край.
– Может, и за Галкой приглядишь иногда.
Винька не спорил, двухлетнюю племянницу он любил. Галка тоже любила юного дядюшку: он, случалось, катал ее на плечах и рассказывал сказку про козу, от которой было страшно и весело до визга. Впрочем, днем Галка чаще всего была в яслях…
Виньке и раньше приходилось ночевать в этом доме. Людмила и Николай укладывались на звенящей пружинами кровати за клетчатой занавеской, Галка спала в своей кроватке на колесах, а Винька ложился на полу – между ножками стола и подоконником. Забирался в спальный мешок Николая. Получалось, будто он в экспедиции.
Особенно интересно было зимой. Играли лунными искрами застывшие на стекле узоры. Сами собой поскрипывали на дворе доски. В морозном воздухе разносились паровозные крики – вокзал и товарная станция были недалеко. По оврагу пролетал иногда вьюжный ветер. Можно было представить, будто ты в каюте шхуны “Святая Мария”, которая собралась в полярное плавание…
Но теперь стояло лето, мешок Николай увез с собой, в доме было жарко. И Винька решил оборудовать себе дачу.
Вернувшись с Октябрьской улицы, Винька забрался под настил двора. Здесь было прохладное, пахнущее глиной пространство. Ближе к дому оно смыкалось со щелястым потолком из досок, а со стороны оврага делалось просторным – стоять можно было в полный рост.
В одном месте Винька нашел широкое углубление: этакая полуосыпавшаяся ниша в глинистом откосе. У Виньки была с собой лопата. Он добросовестно работал ей часа три, сбрасывал вниз рыжую землю.
Получилась пещерка кубической формы, метра полтора в ширину и высоту. Конечно, такой подкоп не укреплял “таверну” на краю оврага. Но Винька решил, то это не беда, немножко-то подрыть можно.
Зато вон какая получилась каюта!
Позади
