Александра её провожала и, пока они шли до школы, рассказывала ей много интересного о том времени, когда она ещё не была замужем, о своих подругах, о фильмах, театре.
– Верочка, – говорила Александра, – ты не верь тому, что говорит отец про конец света, это всё неправда. Никакой конец света не наступит, и те, кто ходит на эти собрания, совсем даже не избранные, а обманщики, но читать молитвы мы должны, чтобы отец не рассердился. Он не должен знать, что я тебе про них так говорю, иначе он забьёт меня до смерти.
Вера матери верила, потому что помнила времена, когда они вместе ездили в парк и часто бывали у бабушек. Папа тогда приходил с работы весёлый, шумный, приносил гостинцы Верочке, мама радовалась его приходу, и глаза её блестели. Он работал механизатором, целыми днями в полях, загорелый, сильный, красивый. Вера росла тихой, спокойной девочкой. У неё были большие серые глаза, вопросительно смотрящие на мир, только вид был какой-то запуганный. Рослая, в отца, а волосы достались от матери, огненно-рыжая копна опускалась, как и у матери, ниже пояса. Вера заплетала их в тугую толстую косу. В школе друзей и подруг у Веры не было, потому что отец ей не разрешал ни с кем общаться и строго следил за этим, говоря:
– Верка, не наводи на грех, узнаю, что водишь дружбу с неверующими, пожалеешь, что на свет родилась.
Вера в школе была середнячком, звёзд с неба не хватала, но и отстающей не была. Подруг у неё не было, единственная девочка, которая с ней общалась, – соседка по парте Галина Непийвода. Её одноклассники всегда смеялись над ней из-за фамилии, и поэтому у неё тоже не было подруг, она общалась только с теми, кто её никогда не дразнил. Там, на Украине, откуда она приехала с родителями и бабушкой, эта фамилия распространённая, а здесь была в диковинку, и народ первое время веселился, но чисто по-соседски, беззлобно. Все одноклассники знали, что у Веры семья сектантская. У Веры в классе был мальчик, Тимофей Соколов, рослый, общительный и всегда весёлый, он каждое утро с пятого класса подходил к Вере и вместо приветствия спрашивал:
– Молилась ли ты на ночь, Дездемона?
Вера сначала обиженно отворачивалась и уходила от него, а когда стала постарше, начала отвечать, чтобы он отстал.
– Молилась, придурок, – надув губы и опустив голову, говорила Вера. Он, весело заржав, говорил:
– Верующим ругаться запрещено, грех большой.
– Отмолю… – обещала Вера.
Он уходил и больше не подходил к ней до следующего утра, но, когда она заболевала и не приходила в школу, обеспокоенно спрашивал у Галины:
– Галка, почему Веры нет в школе?
– А я ей нянька?
– А по-человечески поинтересоваться не пробовала?
– Не пробовала!
– Так попробуй. Сходи после школы и узнай, что случилось.
– Ладно, схожу, Отелло.
– Я не Отелло.
– А
